Президент очнулась от размышлений, вторично кивнула обступившим плиту россиянам и, повернувшись, медленно направилась к выходу из аллеи мемориала, окинув напоследок быстрым взглядом ареноподобное пространство вокруг плиты. Её нежелание говорить о чём-либо здесь, у могилы предшественницы, все присутствовавшие поняли правильно. Это действительно было не место для разговоров и тем более — не место для пресс-конференций. Сопровождавшие её офицеры охраны придвинулись ближе.
— Куда теперь, госпожа президент? — капитан спецслужб, выглянув в окно, включил двигатели тяжёлого президентского лимузина и разблокировал колёса, внимательным взглядом окинув подошедшую к машине Президента.
— Мемориал жертвам ВОЦ. Затем — мемориал памяти Рейнджеров России. — тихо ответила Знаменская, открывая тяжёлую дверцу, устраиваясь на заднем сиденье между элитными офицерами охраны и набрасывая себе на колени плед, перешедший к ней по завещанию Знаменской-первой от скончавшегося пять лет назад маршала спецслужб Сергея Валентиновича Потапова.
Она хорошо понимала, как тяжело было расставаться вдовцу с такой реликвией, ещё хранившей тепло тела первого президента и жены, но понимала, что её присутствие в доме нового президента означает нечто большее, чем просто присутствие какой-либо вещи. Плед приятно согревал ноги.
Знаменская вспомнила, как она сама удивилась, получив приглашение в Приёмную командующего Сухопутными войсками России. Молодцеватый полковник — адъютант командующего приехал за ней на «представительской» машине в назначенное ею самой время и сразу извинился, сказав, что ехать придётся не в офис, как было условлено ранее, а на личную главную квартиру командующего. Там она увидела легендарного генерала армии, возраст которого давно перевалил за сотню лет, умудрившегося прекрасно сохраниться и посвятившего ей два часа своего времени.
Тогда он показал ей и подлинное рукописное завещание Знаменской и указал на строчку, в которой она просила передать плед следующей женщине-президенту России. Знаменская, только несколько месяцев назад ставшая президентом теневого кабинета оппозиции по центральному округу России, даже не попыталась возражать, хотя знала, что подобный подарок — слишком обязывающий и если она его действительно получит, то в ближайшие пять лет просто обязана будет втиснуть двадцатилетнюю нагрузку. Всё это она продумала за несколько секунд и сама внутренне собралась, понимая, что возможности расслабляться больше чем на несколько минут она уже не имеет. Подняв тогда взгляд от документа она увидела в глазах сидевшего рядом с ней боевого генерала специальных сил России слёзы. Он подождал, пока она отложит потеплевший от её рук пластик и обнял её, после чего с усилием медленно поднялся, тяжело ступая по звукопоглощающему покрытию, прошёл в другую комнату огромной квартиры и, вернувшись, подал запечатанный в изолирующий контейнер плед. «Им я прикрыл Виту…» — тихо сказал Потапов, передавая контейнер Знаменской. Руки его заметно дрожали.
Виктория Станиславовна плохо помнила, как полковник-адьютант на той же представительской машине быстро и бережно отвёз её обратно в Нижний, как она, войдя в свою квартиру, прикрыла входную дверь, открыла контейнер и приложила лицо к пледу, как почувствовала что плед отозвался на её прикосновение не только своим обычным теплом, но и теплом той, которой он долгое время принадлежал.
Вскоре генерал армии Потапов скончался. Стоя в числе других у его гроба-капсулы, Знаменская подумала, что всё равно его друзья и родственники выполнили бы волю первой Знаменской и передали бы ей этот плед, но теперь, хранивший тепло и Знаменской и Потапова, знавший их обоих, плед был вдвойне ценен и дорог. Вернувшись после похорон в Нижний, Знаменская в своём рукописном завещании сделала добавление, что в случае её гибели плед будет передан только следующей женщине-президенту России.
— Принято. — водитель включил двигатели в рабочий режим.
Машина двинулась, её окружили мотоциклисты охраны. Через полчаса, ровно в семь часов президент встала на небольшой коврик возле уходившего в небо цветочного бутона, охраняемого четырьмя парами филигранно выписанных в камне человеческих ладоней. Окинув взглядом мемориал, президент положила чуть более пышный букет рядом с другими букетами всегда живых цветов и замерла, склонив голову.
Очнувшись, она кивнула нескольким пожилым парам, стоявшим чуть поотдаль, наклонилась и обняла подбежавшую к ней правнучку одного из погибших и легонько потрепала по волосам подоспевшего следом правнука генерала спецслужб, главного автора уникальных «Стен» России — тех самых фортов, ставших легендарными сразу после первой попытки осады. Мальчишка постарался ненадолго полностью завладеть вниманием Президента и это ему удалось. Пошептавшись с ним, Знаменская выпрямилась и обменялась крепким искренним рукопожатием с его отцом — полковником Специальных сил России.
— Рад видеть вас, госпожа Президент. — мужчина учтиво поклонился. Виктория отметила идеальную подогнанность его костюма по фигуре, серо-стальной отблеск в глазах, а также вполне понятную но тщательно скрываемую боль от тяжёлой раны, полученной в недавней боевой операции.
— Мы взяли их, президент. — ответил спецназовец, поймав и расшифровав взгляд Знаменской. — Ни один не ушёл от ответственности. Но и мы… потеряли троих.
— Награждение их будет. Я внесла их в списки на присвоение званий Героев специальных сил России, господин полковник. — Знаменская не удивилась внимательности офицера. — Со всеми причитающимися льготами их семьям. Все сотрудники, принимавшие участие в операции, также будут отмечены. Совет России уже принял соответствующее решение и я обязательно подпишу его.
— Благодарю вас, госпожа президент. Идём, Денис. — он взял за руку сына и они направились к выходу из мемориала.
Общение президента страны с офицером спецназа не носило теперь сколько-нибудь унизительного для воина характера напоминания о неоценённых заслугах. Первая Знаменская с первых дней работы на «Скорой» и в Медицине Катастроф, а затем — на посту президента страны жестоко, эффективно и беспощадно преследовала любого, кто проявлял чёрствость и бездушие по отношению к людям, пожертвовавшим самым дорогим — жизнью и здоровьем — ради счастья и безопасности других людей. Тогда в очередной раз наиболее рельефно проявилась её способность становиться машинно-бездушной и компьютерно-безжалостной ко всему, что угрожало избранному пути России.
Эта «прививка» оказалась абсолютно необходимой и её влияние распространялось теперь на любого россиянина: человек, допустивший негатив по отношению к герою любого уровня автоматически проявлялся чёрным пятном на ослепительно белом фоне всеобщего признания, уважения и любви к совершившему пусть небольшой, малозначительный, но подвиг. Это «пятно» удалялось и уничтожалось жестоко и моментально.
Знаменская поискала глазами девочку и не удивилась, ощутив в её взгляде недетскую тревогу и боль. Девочка провожала взглядом уходившего мальчишку и Знаменская поняла, что она, совсем ещё ребенок, но уже где-то на очень глубоком уровне понимает, что у этого мальчугана нет другого главного желания, кроме как в любой момент встать на место своего отца и продолжить исполнять дело, которому служили почти все мужчины его рода. Президент уловила и всплеск нежности, направленный девочкой к этому мальчишке и не сомневалась ни секунды в том, что он этот всплеск воспринял.
Переговорив с пришедшими к мемориалу немногочисленными россиянами, Знаменская вернулась к машине.
— Мемориал Рейнджеров России. — подтверждая ранее принятое и объявленное решение, сказала она, закрывая тяжелую дверцу.
— Есть. — водитель плавно сдвинул машину с места. Сорок минут пути пролетели незаметно. Президент всю дорогу молчала, полностью закрыв занавеской своё боковое окно и откинувшись на спинку дивана, уложив затылок в мягкий подголовник и полуприкрыв глаза. Офицеры охраны также молчали, понимая, что сейчас не до рабочих обсуждений или каких либо разговоров.