— Это делаю не я, — ответила она спустя минуту. — С нами это сделал ты, я лишь ставлю логическую точку.
— Нет, нет, нет, — он прижал ускользающую девушку к себе. — Алана, я люблю тебя, клянусь…
— Не надо, — она развернулась в его объятиях, подняла руку и провела по щеке с пробивающейся щетиной. — Колючий, — шепнула она. Он прижался к ее ладони и всмотрелся в ее глаза. От увиденной в них боли у него защемило в груди.
— Алана, девочка моя… Что мне сделать, чтобы ты поверила мне?
— Отпусти…
— Что? — он непонимающе смотрел на нее.
— Отпусти меня, чтобы я поверила. Дай мне шанс разобраться и понять. Без твоего давления, без твоих просящих глаз. Я должна это сделать, понимаешь? — Ее красноречивый взгляд был лучше всяких слов. Бертран затравленно посмотрел в ее глаза и молча опустил руки.
— Хорошо, — дрожащим голосом произнес он. — Но пообещай мне…
— Бертран, — она предостерегающе подняла руку. — Я не буду ничего тебе обещать. Но я буду стараться. Очень.
Он молча кивнул и вышел из комнаты. Закрыв за собой дверь, он прислонился к ней спиной и прошептал:
— Постарайся, я очень тебя прошу. Я не смогу без тебя.
Часть 25.
Атмосфера в доме последние дни напоминала похоронную. Молодые люди разговаривали шепотом и ходили на цыпочках. Не было слышно обычных шуточек Фила и подколов Криса. Рик строго-настрого запретил Кэндис разговаривать в коридоре и вообще как-то обозначать свое присутствие в доме. Серджи и Ричи, собравшиеся уже уезжать, остались, чтобы принимать огонь на себя. На них реакция была не такой опасной, как на других.
Первый день, после того, как Серджи отвез Алану домой, был просто невыносим. В проходивших мимо комнаты Бертрана и громко смеявшихся над очередной шуткой Фила ребят прилетела увесистая диванная подушка. Дверь, приоткрывшаяся ровно на столько, чтобы эта подушка пролезла, снова захлопнулась с громким стуком, и друзья смогли разглядеть только безумно убийственный потемневший взгляд Берта. Когда Рик, у которого было много вопросов по их дальнейшим выступлениям, попытался войти, он услышал такой многоэтажный мат, что сразу захлопнул дверь и подальше отошел от комнаты. Даже вечно молчавшему Сэму, мирно жующему сэндвич, был дан совет заткнуться, на который он отреагировал неопределенным пожатием плечами. Кэндис, на второй день попытавшаяся принести Берту ужин, чуть этим же ужином и не получила. Окинув ее своими ставшими какими-то темными и безжизненными глазами, Бертран проговорил хриплым сорванным голосом:
— Кэнди. Я очень тебя люблю, но прошу — не попадайся мне на глаза. Иначе я за себя не отвечаю. Ужинайте без меня и вообще, забудьте, что я есть.
Они бы и рады были забыть, но как можно было забыть тот рык смертельно раненого зверя, который раздавался из его комнаты две первых ночи после отъезда Аланы. Грохот, сопровождающий это рычание, красноречиво говорил парням, что хозяин комнаты сейчас методично ее разносит. На четвертый день добровольного заточения друга, в комнату тихонечко просочилась Ричи и застала там перевернутые кресло и стулья, разбитое зеркало, вывороченный комод и разбросанные по всей комнате вещи. Посреди кровати с содранным постельным бельем сидел Бертран и прижимал к лицу какую-то синюю ткань. Девушка несмело подошла к нему и провела рукой по спутанным черным волосам. Он поднял на нее почерневшие глаза и просипел:
— Это ее топик. Тот самый, в котором она была в наш первый раз. На нем остался ее запах.
— Бертран, — ласково проговорила она. — Не надо так себя изводить.
— Я знаю, знаю… — он слегка кивнул и провел ладонью по своей небритой щеке. — Я в порядке. Почти.
— Давай, выбирайся из своей берлоги. Все уже тебя заждались! — она улыбнулась и, повернувшись к двери, в ужасе уставилась на нее. С этой стороны она вся была изодрана и исполосована, словно ее царапал какой-то хищник. Бертран вдруг резко встал и, подойдя к девушке, тихо спросил:
— На меня там, — он кивнул в сторону двери, — никто не в обиде?
— Дурачок, — она ткнула пальцем в его лоб. — Нет, конечно.
— А Кэндис. Она не звонила… Алане? — в его глазах она увидела огонек надежды.
— Алана ни с кем не разговаривает. Ни по телефону, ни лично. Она вообще никуда не выходит. — Ричи сострадающе посмотрела на него. — Мне жаль, но боюсь, мы ничего не сможем сделать, пока она сама не захочет. — Бертран молча кивнул и отошел к окну, за которым виднелся сад.
— Ступай, Ричи. Завтра я буду снова тем же парнем, которого все привыкли видеть. Тем, которого встретила и полюбила Алана. От того, что я прячусь здесь, лучше не станет. Пора учиться смотреть в лицо своим демонам.