— А самое ужасное, что он не придет, — сквозь слезы говорила она. — Я взяла с него обещание, что он не будет со мной общаться. Никаким способом. Я хотела, чтобы ему было больно, как мне. Но почему мне не легче? Почему так плохо?
— Ты выросла, моя девочка, — проговорил Джон. — Ты любишь и тебе плохо без него. И ты готова простить то, что, как тебе кажется, ты прощать не должна. Но, давай подумаем, — он заглянул в ее глаза, — чего ты на самом деле хочешь. Считаешь ли ты по-прежнему, что он виноват настолько, что не имеет права на тебя?
— Я не знаю… — она покачала головой. — Он не понимал, что делает, но ведь он сам создал такую ситуацию. Когда…
— Когда пригласил эту, как там ее, Шерил? — Джон усмехнулся. — На ее месте могла быть любая другая, повернутая на твоем Бертране девушка. Да даже твоя мать! Просто она оказалась более рискованной и поступила так, чтобы вернуть его, а может, чтобы рассорить вас. И ведь ей это удалось! Вы не вместе! Я уверен, что ему сейчас так же плохо, как и тебе. Только его еще грызет вина, которую он чувствует. Он может этого не показывать, но это так. И теперь я снова задаю тебе вопрос: чего ты хочешь? — Он проницательно посмотрел в ее глаза. Алана задержала дыхание и с плачем уткнулась в грудь дяди.
— Я хочу к нему, — услышал он сквозь рыдания. — Я не могу без него. Мне плохо, мне больно. У меня болит каждая клеточка от того, что я не могу прикоснуться к нему. Я задыхаюсь без него…
— Тогда чего ты ждешь? — Джон несильно тряхнул ее за плечи. — Приводи себя в порядок, выспись и выходи в город. Ты обязательно встретишь его в клубе или на улице. Только в таком виде я тебя никуда не пущу. Страх господень, а не девушка! — Он поднялся с кровати и протянул ей руку. Она вложила свою ладошку в его шершавую ладонь и дала подвести себя к зеркалу. Оттуда на нее смотрела заплаканная, похудевшая от бессонных ночей девушка, мало напоминающая веселую красивую Алану. Она ужаснулась своему отражению.
— Нравится? — поинтересовался Джон. — Значит так: ты сейчас набираешь ванну с душистой пеной и смываешь с себя весь этот кошмар. Я иду за едой и приношу сюда все, что считаю нужным. Ты все это съедаешь и ложишься спать. А завтра мы посмотрим, что можно сделать для твоего быстрого восстановления. Поняла?
Алана кивнула и побежала выполнять распоряжение дяди. Он тем временем собрал полный поднос фруктов, добавил холодной говядины, соус и приготовил горячий глинтвейн, добавив туда вина чуть больше положенного. Постучав в дверь племянницы, и получив разрешение, он вошел и протянул ей поднос. Он следил, чтобы она хорошенько поела, а главное, выпила весь стакан. Она быстро захмелела, и ее щеки порозовели после принятой ванны и выпитого напитка. Глаза Аланы стали закрываться, и он уложил сонную девушку в постель, укрыв одеялом.
— Вот так, — приговаривал он, — так лучше. Спи, моя маленькая. Завтра будет новый день…
***
Выступление в баре прошло, как всегда, на уровне, и друзья отдыхали, сидя за своим любимым столиком. Бертран иногда подносил к губам фляжку, которую не выпускал из рук. Вдруг за их столик подсела ехидно ухмыляющаяся Хелен в обтягивающем ее ладную фигуру ярко-красном мини-платье. Очень сильно мини.
— Развлекаешься? — Закинув ногу на ногу, она уставилась на Бертрана своими густо подведенными глазами. — Попользовался моей дочкой, выставил ее дурой, а сам снова в загул?
— И тебе добрый вечер, Хелен, — спокойным голосом ответил он. — Что забыла в наших краях?
— Пришла посмотреть, как ты цепляешь очередную шлюху.
— Никогда не спал со шлюхами и даже не собираюсь начинать, так что себя можешь не предлагать, — улыбаясь своей самой сексуальной улыбкой, проговорил Бертран. Она зло сощурила глаза. — А что? На тебя посмотреть, только это сравнение в голову и приходит. Твоя дочь куда скромнее в одежде…
— Не смей упоминать мою дочь! Бедняжка заперлась в четырех стенах и никуда не выходит от стыда, а ты тут очередную девку клеишь! — Она встала и чуть одернула край платья. Потом резко нагнулась к его лицу и прошипела: — Где же твоя хваленая любовь, о которой ты так красиво говорил? Растаяла, как утренний туман?
— Если ты пытаешься вывести меня на скандал, то у тебя ничего не получится, можешь не стараться. — Бертран обдал ее холодом ледяных глаз. — А что касается Аланы, то это наше с ней дело, тебя не спрашивали.
— Ты такой… — она провела пальчиком с идеальным ярким маникюром по вырезу его футболки, — возбужденный…
— Пришла развлекаться? Вперед, — он неопределенно махнул рукой в зал, — а меня оставь в покое. Повторяю в последний раз, для тех, кто в танке: ты меня не интересуешь. Никаким боком, и ни в какой позе. Счастливо оставаться, — он встал и прошел к барной стойке, где присел на высокий стул, кивнув знакомому бармену. Не прошло и пяти минут, как с другой стороны к нему подсела Шерил.