Некоторое время спустя, Бертран лежал, а девушка, опираясь на локти, склонилась над ним. Он, поглаживая ее скулы, не мог оторвать глаз от ее счастливого лица. Мысленно он клялся ей, что больше никогда не заставит ее плакать, никогда не оставит ее. Улыбаясь одними уголками губ, он время от времени нежно целовал ее, чуть касаясь кожи. Она смотрела в его родные лучистые глаза и испытывала непередаваемые чувства. Счастье, нежность, радость, любовь смешались в сладостный коктейль, который ей хотелось пить снова и снова. Словно прочитав его мысли, она прошептала:
— Обещай, что мы всегда будем вместе. Я ведь и вправду подумала… — ее глаза увлажнились.
— Я тоже подумал, что мы расстались навсегда, — продолжил он своим хриплым голосом. — Просто не мог себе представить, что ты сможешь принять меня таким. Ты — моя единственная настоящая любовь, ты — моя жизнь, мое дыхание. Как я смогу без тебя? — Бертран на мгновение прикрыл глаза, и его лицо исказила гримаса боли. — Я хочу быть с тобой. Всегда, каждый день, каждую минуту своей жизни. И никто никогда не сможет мне в этом помешать.
Девушка обняла его и прижалась щекой к мускулистой груди. Она вдохнула его аромат, и у нее закружилась голова от смеси терпкой туалетной воды, выступившего пота и еще чего-то неуловимого.
— Ммм… Ты так возбуждающе пахнешь. Я так скучала…
Он прикусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться, уткнулся носом в ее волосы и втянул ее запах.
— Девочка моя! Только моя. Никому тебя не отдам. — Мужчина стал целовать ее все настойчивее, и девушка снова отвечала ему, снова желала раствориться в нем. Она поплыла от его темнеющих глаз, ведь это означало только одно — Бертран снова хочет ее. Они отдавались друг другу снова и снова, пока были силы, пока, уже ранним утром, их не сморил сон. Но даже во сне они переплетались телами, словно говоря о том, что никто не сможет встать между ними.
Эпилог.
Прошло полтора года.
К дому, стоявшему на берегу живописного озера, подъехала Camaro, и из нее вышла молодая влюбленная пара. Стройная девушка улыбалась красивому черноволосому мужчине, с любовью смотревшему на нее.
— Ты считаешь, что это нормально, согласиться на такой сумасшедший подарок? Ведь этот дом… — нерешительно проговорил он.
— Пожалуйста, дорогой! Это же подарок на нашу помолвку… — она прильнула к его плечу. — С этим домом связано столько хороших воспоминаний!
— И все же я настаиваю на том, чтобы отдать часть стоимости этого дома отцу. Я, наконец, продал свой домик в Луизиане и могу себе это позволить. — Мужчина чмокнул девушку в носик и, подхватив на руки, понес к двери. — Я хотел сделать это ещё тогда, в наш первый приезд сюда.
Он открыл дверь и внёс любимую в дом. После небольшого ремонта он немного изменился, но все так же напоминал им о проведенных в нем счастливых днях.
Будущий муж с нежностью смотрел на свою единственную. Она столько сделала для него в последнее время! Благодаря ей он прошел весь курс терапии и избавился сначала от корсета, а потом и от вставленных в ногу штырей, благо кости срослись отлично. Затем пришла очередь шрама на лице. Она настояла на усиленном лечении, и зрение постепенно вернулось, а шрам после долгих уговоров убрали пластические хирурги. Он остался едва заметной ниточкой, как напоминание о том происшествии. И теперь она снова могла смотреть в его невозможные голубые глаза и тонуть в их глубине. Под ее усиленным надзором он окончил колледж и получил степень бакалавра по антикризисному управлению бизнесом. Но все так же продолжал петь в группе, которая при помощи неугомонной Ричи приобретала все большую популярность.
Алана уговорила его отца восстановить его любимую Camaro, и когда они приехали на прошлое рождество, он был просто счастлив снова сесть за руль своей машины.
Две недели назад, после получения диплома, они гуляли по Лидбеттер-Бич и там, обняв ее со спины и уткнувшись носом в висок, он начал этот серьезный разговор, к которому так долго готовился.
— Алана, — она попыталась повернуться, но он уперся лбом в ее затылок. — Нет, не смотри на меня, а то я опять растеряю все слова. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Для меня нет никого в целом мире дороже тебя. И ты знаешь, что для меня не важны всякие там условности. Но в последнее время у меня есть одно очень сильное желание. — Он поцеловал ее в мочку и тихо продолжал нашептывать в самое ушко. — Я очень хочу стоять под аркой, украшенной цветами, и смотреть, как ты, самая лучшая на свете девушка, идешь ко мне по проходу в умопомрачительно красивом белом платье. Чтобы наши друзья по-дурацки счастливо улыбались, смотря на нас. Чтобы мы при всех дали друг другу клятвы, которые свяжут нас с тобой на всю оставшуюся жизнь. И чтобы ты сказала мне главное слово, которое, надеюсь, ты скажешь мне сейчас, когда мы совсем одни. Ты станешь моей женой, Алана? — Он развернул ее к себе и заглянул в глаза цвета шоколада. Эти огромные удивленные глаза смотрели на него и искрились от океана чувств. — Если для тебя это так важно, я уже просил руки у твоего отца, — улыбаясь, добавил он. — Ну, так что ты ответишь мне?