— Да! — ответили ему из зала, где девушки стояли со своими отцами, а парни обнимали своих матерей.
— Ну, тогда «Армагеддон» и «I Don’t Want To Miss a Thing»!
Пока Бертран произносил это отступление, он искал взглядом Алану, и, найдя, слегка прикрыл глаза, давая знать, что видит ее. Прозвучало знакомое вступление, и девушка положила руки на плечи отца, улыбаясь ему. Но каждый раз, когда она оказывалась лицом к сцене, она встречалась глазами с Бертраном. Этот взгляд обжигал, гладил обнаженные плечи, касался ее приоткрытой спины, когда она отворачивалась от него, она даже чувствовала, как он окидывает ее фигуру с головы до ног. Этот взгляд был настолько осязаем, что у нее сбивалось дыхание, едва она поднимала на него глаза. У нее не хватало сил разорвать этот контакт, и они продолжали ласкать друг друга взглядами.
— Я не хочу закрывать глаза,
Потому, что боюсь уснуть,
Ведь даже во сне я буду скучать по тебе.
Я не хочу пропустить ни мгновения,
Потому, что даже если ты мне приснишься,
Мне будет недостаточно этого сладкого сна,
Я все равно буду скучать по тебе,
И не хочу пропустить ни мгновения.
Каждое слово врезалось в подкорку Аланы, и она понимала, что эту песню он выбрал не просто так. Сейчас, при огромном скоплении народа, он пел только для нее, только о них, и все вокруг будто исчезло. Они были вдвоем в темном зале, и она снова почувствовала, как снизу живота поднимается желание, охватывая бедра, словно это он прикасался к ним своими длинными пальцами. Она уже дышала через раз, когда композиция закончилась, и все одобряюще захлопали, послышались крики «Браво!» Бертран усмехнулся и склонил голову в поклоне.
— Такой оценки моего таланта я еще не слышал. Мне надо это слегка переварить, так что приглашаем ди-джея ненадолго сменить нас. Спасибо, скоро увидимся! — и спустился со сцены в темный зал, глазами прожигая Алану насквозь. Он вышел на заднее крыльцо спортзала, достал сигарету и прикурил. Глубоко втягивая дым и выпуская его тонкой струйкой сквозь полусомкнутые губы, он ждал, и минуты тянулись бесконечно медленно. Вот, позади хлопнула дверь, и он услышал аромат, который он теперь не мог спутать ни с одним другим. Не оборачиваясь, он протянул ей руку и, почувствовав ее ладонь в своей, быстро пошел в темноту, вдоль стены, подальше от освещенного крыльца. Там он с силой сжал ее плечи, не смея прижать к холодной стене оголенной спиной, набросился на ее губы, как умирающий от жажды. Его губы ласкали, молили, требовали, наконец, закончить эту пытку, трепетные пальцы нежно, но уверенно обводили черты лица, рисовали узор на шее и спине. Алана, еле дыша, ещё в опьянении от его песни, ластилась к нему, пытаясь найти опору, прижималась все телом. Он с силой вжался в ее бедра, и девушка ощутила всю силу его возбуждения.
— Алана, — шептал он ей в волосы, — что ты со мной делаешь?
— Бертран, мы не можем…
— Я знаю, — прервал он ее, — знаю… — Ещё раз проведя по ее спине костяшками пальцев, он отступил от нее так неожиданно, что если бы он не придержал ее рукой, она бы упала. — Иди в зал.
— Что?.. Почему?
— Алана, черт возьми, иди сейчас же в зал! — Его глаза горели бешеным огнем. Она смотрела на него, непонимающе. — Чего ты ждёшь? Чтобы я сейчас прижал тебя вот к этой стене, — он махнул рукой куда-то за спину девушки, — и отымел, как последнюю шлюху? — Выражение его лица сменилось на умоляюще. — Пожалуйста, Алана, если ты не уйдешь, я так и сделаю, а потом буду вечно презирать себя. Уходи…
Она медленно, приподняв плечи в немом вопросе, отступала назад, вдруг, резко развернувшись, убежала в сторону крыльца. Бертран подошёл к стене и упёрся в ее холодные камни горячим лбом. Ему необходимо было успокоиться. Рука нащупала пачку, фильтр привычно лег между изогнутых губ и лёгкие наполнились горьким дымом. Развернувшись и все ещё вжимаясь в стену затылком, он прикрыл глаза. Гулко раздавался звучавший на танцполе транс. Рядом послышались шаги. Не открывая глаз, он тихо, но уверенно произнес:
— Я же сказал — уходи. Что в этом слове тебе непонятно?
— Наш горячий мальчик уже кого-то отшил? Ай! Как нехорошо, — чьи-то пальцы погладил скулы Бертрана. Он резко перехватил руку и открыл глаза.