В углу зала старший Кортезе не сводил глаз с черноволосого красивого парня, подходившего к микрофону.
— Господи, этого не может быть! Бертран…
А последний в это время снова взялся за стойку:
— Знаете, когда мы, парни, начинаем встречаться с девушкой, то кажемся ей такими хорошими, правильными, прямо героями. И сами всеми силами поддерживаем в них эту уверенность, правда, ребята? — Кое-где раздались крики: «Конечно! А как же!» — Только вот на самом деле мы не всегда те герои, как хотелось бы нашим девушкам… Вот такое невеселое отступление… А песня для вас: «Hero»…
— Кто-то сказал мне: любовь спасёт нас всех,
Но как это возможно? Взгляни, что любовь дала нам:
Мир, полный убийств и кровопролития,
Какого никогда прежде не было…
Поскольку это не конец света,
Я посылаю тебе любовь.
Это любовь не героя —
Вот почему, боюсь, ее будет недостаточно…
Слова были наполнены тоской, а глаза не отпускали силуэт Аланы, видневшийся в темноте зала. Он оправдывался и просил прощения, и не прощал себя сам.
Музыка стихла, и очередные овации привели Бертрана в себя. Он нашел в зале Кэндис и улыбнулся ей:
— Кэнди, детка, — сказал он в микрофон — ты же не обиделась на меня? Мне показалось, что эта песня будет хорошим прологом к нашему дуэту. Я жду, поднимайся, — и он раскрыл руки, приглашая девушку. Она легко взлетела на сцену и, улыбаясь, сквозь зубы, произнесла:
— Какая я, на хрен, тебе детка?
— Не злись, это такой заход, — ответил Бертран, и они запели совместную песню. Приняли ее на ура, и даже родители отнеслись снисходительно. Дальше выступление пошло, как по маслу, Бертран пел песни знаменитых групп и песни их группы. Успех был непредсказуемый. Когда они ушли на очередной перерыв, Бертран решил подойти к Алане и извиниться, за свою несдержанность, не вдаваясь в подробности. Он легко спустился в зал и уже хотел окликнуть девушку, когда за его спиной раздалось тихое:
— Бертран, сынок!
Он остановился, будто наткнулся на невидимую стену, медленно повернулся и увидел стоявшего позади отца. Он был не тот, каким его помнил Бертран, но ошибиться было нельзя, это был он. Его глаза смотрели на сына с восхищением, смешанным с горечью, а губы дрожали.
— Ну уж нет! Хватит с меня сегодня потрясений! — произнес Бертран и, отвернувшись, пошел к Алане. Он уже взял ее под руку и хотел заговорить, когда снова услышал:
— Сынок, я виноват перед тобой…
Он посмотрел на девушку, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Потом неспеша повернулся и, посмотрев на отца, саркастически проговорил:
— Ну, здравствуй… папа…
Глава 7.
Бертран и Роберто смотрели друг на друга: один, склонив голову, с пренебрежением и ухмылкой на губах, другой — со смесью любви и горечи в глазах. Парень молчал, не собираясь давать отцу хоть какой-то шанс, а отец не знал, с чего ему начать.
Алана не понимала, что сейчас происходит, ее локоть все еще оставался в руке Бертрана, ей было не очень удобно, но она боялась даже пошевелиться. Девушка не верила своим ушам. Мистер Кортезе, которого она знала с самого детства, только что назвал Бертрана сыном. Это было настолько нереально, что ей показалось, что в дым подмешали экстази и у нее начались галлюцинации. Тем более что эти два застывших друг напротив друга человека, виделись ей как в каком-то странном, замедленном кино. Сначала Берт медленно закрывает глаза, потом делает такой глубокий вдох, что можно увидеть, как расправляется его и без того широкая грудь, и, наконец, не спеша разворачивается и называет Роберто папой. Несколько долгих минут они, не отрываясь, глядят друг на друга, воздух вокруг сгущается, уже тяжело дышать, и Роберто хватается за ворот своей рубашки, освобождая шею. Потом в странном гипнозе протягивает руку к лицу парня и проводит по нему пальцами.
— Берт, мальчик мой, как ты вырос! И как сильно похож на меня…
— Ни капли не похож! — Бертран резко отстраняется. — Я похож на мать, и всегда был.
— Лицом — да, и глаза того же цвета… Но в остальном — это я в молодости! Наверно, нравишься девушкам? — улыбнулся Роберто, но тут же осекся от ледяного взгляда Бертрана.
— Чересчур нравлюсь, прямо не знаю, куда деваться. Поэтому трахаю все, что движется. Это у меня тоже от тебя? — ухмылка не сходила с его губ. Алана, открыв рот, следила за их диалогом. Бертран выпустил локоть девушки и скрестил руки на груди. Стоявшие рядом люди стали замечать, что происходит что-то необычное. С одного конца зала к ним пробирался Шелдон, искавший отца, а с другого увидевший все Рик.