— Стойте, — повелительно произнес Мелькор. — Нам надо еще кое о чем договориться.
— О чем?
— О нашей будущей совместной деятельности. Я приглашаю вас провести вместе уикенд.
— Но я…
— Дослушайте, пожалуйста. Мне надо смотаться в Филадельфию, поговорить с одним типом, и хорошо бы при этом присутствовал адвокат. Я вам заплачу. Остановимся в отеле за мой счет. А вы отдохнете и развеетесь, а то вон какие круги под глазами.
«Сволочь, — подумал несчастный Манвэ, — из-за тебя же, сукина сына, а то ты не знаешь».
Но отказать он просто был не в состоянии. Мысль о том, что они будут ехать вдвоем в машине, а потом, может, ужинать в ресторане, сводила его с ума. Он мечтал об этом, как мечтают дети о поездке в Диснейленд.
— Хорошо. Поедем. Там и поговорим.
4. НОМЕР ЛЮКС
— Почему вам пришло в голову взять двухместный номер? — спросил Манвэ, пока они поднимались в лифте.
— Так удобней, — беззаботно ответил Мелькор. — Ведь если тебя придут убивать, ты же себя не защитишь?
— А меня придут убивать?
— Могут и прийти. С них станется.
Номер действительно был шикарный. С двумя спальнями, гостиной и ванной величиной с гостиную. Все в салатно-зеленом цвете. Мелькор фыркнул — он не любил зеленый.
Он прошел в гостиную, с удобством расположился на диване и жестом предложил Манвэ устраиваться в кресле напротив.
Адвокат не слишком уютно чувствовал себя в отдельном номере под взглядом этих страшных глаз и изо всех сил пытался придать себе деловой вид. Мелькор со скрытой усмешкой смотрел на него, небрежно обрезая кончик сигары. Нервозный вид молодого человека, вцепившегося в свой блокнот, развлекал его.
«Ну-ну, красавчик, не дергайся так. Что же будет, когда дело дойдет до постели?» — думал гангстер.
Манвэ откашлялся и проговорил:
— Итак, каковы же ваши условия? Чего вы хотите от меня?
Мелькор едва удержался от усмешки:
«Если я скажу, чего хочу, ты вылетишь отсюда пулей…»
А вслух сказал:
— О, ничего невозможного, — тут он помедлил, буравя взглядом собеседника, ровно столько, чтоб до него дошло, что фраза имеет два смысла. — Вы должны следить за тем, чтоб мои бумаги всегда были в порядке, прикрывать некоторые рискованные операции. Ну, более полные инструкции вы получите, если выразите согласие работать на меня.
Манвэ опустил глаза. Он был не в силах смотреть на Мелькора. Только молился про себя, чтоб его состояние не было замечено этими всевидящими глазами и превратно истолковано.
В принципе, превратно истолковать его было довольно сложно. Те несколько взглядов, которые Манвэ отважился бросить на Мелькора, выдавали его с головой. И они оба это понимали, только Мелькор играл с ним, как кот с мышью.
«Никуда не денешься, — думал он. — Я же вижу, как тебе этого хочется. Ничего, подожди, вот наступит вечер, и мы с тобой посмотрим, чем нам заняться. И нечего цепляться за свой блокнотик. Он тебе не понадобится».
— Я… должен подумать, — нашел Манвэ спасительную отговорку. — Я скажу вам завтра.
— Завтра? — поднял бровь Мелькор. — Хорошо, посмотрим, что будет завтра.
От взгляда, сопроводившего эту двусмысленную реплику, Манвэ едва не поперхнулся и дал себе слово взять другой номер, пусть даже не люкс.
— Пойдем поужинаем, — невинно предложил Мелькор. — Здесь отлично кормят.
Однако его синие глаза продолжали следить за каждым движением молодого адвоката.
За столом кусок не лез в горло Манвэ, и он так и не смог оценить местную кухню. Мелькор ел с удовольствием и вел светскую беседу, в которой его сотрапезник участвовал на уровне «Ну да, ага, конечно». Больше всего ему хотелось пойти к администратору и попросить отдельный номер. С засовом. Но когда он представлял себе радостный хохот Мелькора и его ядовитые реплики, когда он обнаружит подобную трусость, ему уже хотелось не номер, а под землю провалиться.
«Ладно, — решил он. — К черту. Закрою спальню на задвижку».
«Если я тебе позволю», — подумал Мелькор, читавший его мысли по выражению лица, которое гордящийся своим самообладанием адвокат проконтролировать уже не мог.
Манвэ долго сидел в баре, спиртное пошло у него лучше, чем еда, но, выпитое на пустой желудок, оно оказало настолько губительное воздействие на решение хранить невинность, что адвокат сильно пожалел об этом. Он уже не мог не смотреть на Мелькора и отлично сознавал, что у него самого совершенно непристойное выражение лица. Бармен тоже поглядывал на них с интересом.
«Представляю себе, как я похабно выгляжу, — страдал Манвэ. — Небось, глаза, как у больной собаки, разве что слюна не капает. Господи, но какое же у него тело. И какие глаза. Вот если бы… Заткнись немедленно и помни о задвижке. А может, все-таки… Один раз. Никто ничего не узнает. А потом я пошлю его к черту. — Тут он посмотрел на решительный профиль своего клиента и вообразил, как он посылает его к черту. Получилось неплохо, но довольно болезненно. — Нет. Я дал себе слово. Я дал слово маме. Я не могу. Еще связаться с этим бандитом не хватало. Дверь на задвижку, и все. А если он ко мне пристанет? — И тут у него сладко заныло в низу живота, когда он представил себе, как Мелькор к нему пристает. — Что мне, как войду в номер, кидаться в спальню и запираться там?»
В отчаянии Манвэ вылил в рот еще один стакан джина и решил, что все устроится само собой. Может быть, в спальне и вовсе нет задвижки…
Мелькор делал вид, что его внимание полностью поглощают полуобнаженные девицы на сцене, и краем глаза следил за своим адвокатом.
«Все, готов, — подумал он. — Еще стакан, и он будет ползать у меня в ногах, умоляя трахнуть его прямо здесь».
Он решительно поднялся и сказал:
— Поднимемся в номер.
И добавил негромко, с вполне деловым выражением лица, которое любил придать себе в критические моменты жизни вроде этого:
— Я должен сказать вам одну вещь, о которой забыл предупредить.
«Слава Богу, — облегченно подумал уже порядком захмелевший Манвэ. — Может, я просто совсем спятил на почве секса? Он, похоже, вовсе не собирается ничего предпринимать. Ну, а двухместный номер… Мало ли, может ему нравятся двухместные номера… — размышлял он, плетясь за решительно шагающим по коридору Мелькором, — любит он их. Любит, чтобы кто-нибудь спал в соседней спальне. Или боится. Нечистая совесть. Кошмары…» — Он зашел за Мелькором в номер и упал в кресло. Честно говоря, он сильно сомневался, что сможет отказать этому типу. Но он намеревался бороться до конца. Каким бы он ни был.
Мелькор закрыл дверь и вернулся в гостиную. Пружинистой походкой матадора подошел к креслу Манвэ, уперся руками в подлокотники и склонился к адвокату.
— Ну, я полагаю, предлагать вам сейчас напитки было бы лишним. Может быть, прикажете развлечь вас каким-нибудь иным способом?
Манвэ, широко раскрыв глаза, смотрел в лицо Мелькора. Язык не слушался его. Мелькор властно положил ладони ему на плечи и принялся целовать оцепеневшего Манвэ. Но в середине страстного поцелуя к адвокату вдруг вернулась способность двигаться. Он вырвался из рук гангстера, вскочил и, встрепанный, с горящим лицом, отбежал на середину комнаты. Мелькор остался стоять на месте.
— Нет, — выдохнул Манвэ, — нет. Вы слышите?
Гангстер преспокойно уселся в кресло, которое еще хранило форму тела его несостоявшегося любовника, и закурил:
— Вот как? Что ж, я тебя не держу. Не думаешь же ты, что я стану силой заставлять тебя что-то делать? Я просто подумал, что тебе самому этого хочется…
У Манвэ задрожали губы. Он неловкими движениями ладоней отер лицо, словно на нем еще оставались следы поцелуев, и сделал движение, словно хотел уйти. Слишком робкое движение.
— Ну что ты трусишь? — продолжал гангстер насмешливо. — Жены боишься? Или мечтаешь стать президентом? Не бойся — на камеру я тебя не снимаю, я этого не люблю. Честное слово, просто смешно на тебя смотреть. Ты же стопроцентный гей. Ты думаешь, я тупой? Нет. Я прекрасно вижу, как ты на меня смотришь. Ты же умираешь от желания узнать, как я выгляжу без этого барахла, — он одернул пиджак. — Ну, кончай ломаться.