Аделина закрывает ноутбук, подходит к ней.
Давай заселим наш кукольный домик?
А д е л и н а. Вообще я хотела в него диски складывать. (Показывает на балкончик.) А здесь выносной хард идеально поместится. (Поспешно.) Ну давай. Только пусть это будет не домик, а квартира-студия. (Одним движением руки убирает в домике стены.)
Аня ставит сундук в центре, сажает на него Короля. Легонько щелкает его по лбу. Сажает рядом Королеву, гладит ее по плечу. Достает засохший букет, но тот рассыпается у нее в руках. Достает Принца, смотрит на него. Аделине не терпится вернуться к компьютеру, она быстро достает остальных кукол и рассаживает как попало.
А н я. Ну а теперь я познакомлю тебя с ними. У каждой из этих кукол есть свое имя. И своя функция.
А д е л и н а. Да ну, вот еще. Пусть сами решают, кем им быть.
А н я. А правда. Пусть решают сами. (Уходит за ширму, уносит Принца.)
А д е л и н а (подходит к домику, стучит по стенке). В вашу дверь стучится кризис, а вы к нему не готовы! (Подумав.) Ладно, расслабьтесь. Никто к вам в дверь не стучится. Никому вы не нужны. (Берет ноутбук, уходит за ширму.)
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
За ширмой скрывался все тот же кукольный домик. Только теперь внутри нет отсеков, но все расположились так, словно их разделяют невидимые стены. В центре сидят на сундуке К о р о л ь и К о р о л е в а, рядом с Королем — Н а ч а л ь н и ц а с т р а ж и, рядом с Королевой — Ш у т и Ж е н а Ш у т а. П р и н ц е с с а и Р е в о л ю ц и о н е р чуть в стороне от всех, как будто сами по себе, но уже без наушников. Некоторое время все неподвижно. Наконец куклы оживают.
К о р о л ь. Может быть, мы никому и не нужны. Но зато нас никто и не завоюет. Ну что, дети мои? Чур, новая игра. Кем вы хотите быть?
Ш у т (пока Жена не успела его остановить). Вот теперь я буду садовником!
Ж е н а Ш у т а. А я — королевой (срывает с Королевы корону, базарным голосом). Повелеваю!
К о р о л е в а (удивленно, свысока). Повелеваю?
К о р о л ь (отдает ей свою корону). А мы вот так.
Н а ч а л ь н и ц а с т р а ж и. Как же теперь вы, ваше величество?
К о р о л ь. Да я все равно самый главный. Сундук-то при мне (хлопает по сундуку, на котором сидит). Так что вам по-прежнему придется меня слушаться. Зовите меня просто — Господин директор. (Революционеру.)Будешь звать меня Господин директор или лишить тебя карманных денег?
Р е в о л ю ц и о н е р. Буду, Господин директор. Надоел этот бунт ни о чем. Можно, я стану простым менеджером? (Снимает футболку и просторные штаны, под ними — деловой костюм.)
К о р о л ь. Нашелся простачок, поглядите на него. Да чего скромничать? Главным менеджером будь. Докажешь свою преданность — получишь запасной ключ от сундука.
П р и н ц е с с а. А мне надоело тупо быть принцессой. Чур, я журналист. (Снимает корону, делает вид, что фотографирует.)
Н а ч а л ь н и ц а с т р а ж и. Не журналист — а журналистка. Ты же девочка!
П р и н ц е с с а (делает вид, что фотографирует ее). Улыбочку! Я сказала — улыбочку, а не оскальчик вампирчика! Прекрасно! На первую полосу!
Н а ч а л ь н и ц а с т р а ж и. Не имеешь права! Я не давала согласия на эти съемки.
Р е в о л ю ц и о н е р. А вы чего командуете? Вы больше не Начальница стражи!
Н а ч а л ь н и ц а с т р а ж и. А я теперь завкадрами.
Р е в о л ю ц и о н е р. Но это то же самое!
Н а ч а л ь н и ц а с т р а ж и. А меня все устраивает.
К о р о л ь (обращаясь к Королеве и Жене Шута). Ну, королевны мои, чего стоите, прохлаждаетесь? Идите работайте. А то кризис постучится в дверь — а мы не готовы.
Королева берет тряпку, Жена Шута — швабру и начинают подметать и протирать домик.
П р и н ц е с с а (входит в образ). Что сказал Господин директор, когда узнал, что в его дверь может постучаться кризис? (Протягивает Королю воображаемый микрофон.) Ну, что он сказал?
К о р о л ь (поддерживает игру). Никого нет дома. Кризис, go home!
П р и н ц е с с а. Шок! Эта новость взорвет весь мир!
Убегает, лезет к себе на крышу, роется в вещах. Начальница стражи возвращается за свой стол. Король сидит на сундуке, Революционер стоит рядом и записывает его указания. Королева оттирает внешнюю стенку домика. Жена Шута подметает в углу. Садовник подходит к ней, прислоняется спиной к стене.
С а д о в н и к. Сейчас, когда я могу делать что хочу, я ничего не хочу. У меня было столько свежих идей, когда мне запрещали выращивать цветы. А теперь все идеи завяли.
Ж е н а Ш у т а (подметает). А мне все равно. Мне просто все равно.
С а д о в н и к. Может быть, дерзнуть и засадить кактусами городскую стену? Вместо колючей проволоки. А весной они будут цвести и напоминать о том, что даже в самых жестоких сердцах порой скрывается нежность.
Ж е н а Ш у т а (подметает). А мне все равно и все равно.
С а д о в н и к. Или взять да и вырастить подсолнух до самого неба? Подсолнух ведь к солнцу стремится, верно? Значит, надо его получше поливать и подкармливать, и он сам собой вытянется. Главное, не подпускать к нему дворцовую стражу и городских голубей, чтоб не растащили на семечки раньше времени.
Ж е н а Ш у т а (подметает, напевает). Мне так все равно, что просто все равно. (Кружится со шваброй как с воображаемым партнером.)
Садовник совсем загрустил, бредет вдоль домика, не замечая никого.
Король сидит на сундуке, Революционер докладывает.
Р е в о л ю ц и о н е р. Господин директор. По последним исследованиям рынка вся свежая кровь находится в странах третьего мира.
К о р о л ь. А мы в каком мире? (Оглядывается по сторонам.) Должно быть, в минус первом. Дальше.
Р е в о л ю ц и о н е р. У нас появились конкуренты. В Японии наладили производство летающих коней со встроенным холодильником.
К о р о л ь. Это не конкуренты. Это идиоты. Наши летучие кони подлинные, выращенные из подковок… Кстати, что с подковками?
Р е в о л ю ц и о н е р. Народ бунтует. Профсоюз изготовителей подковок требует повышения зарплаты.
К о р о л ь. Твоя работа?
Р е в о л ю ц и о н е р. Клянусь, нет! Они сами! Пока я с ними бился, пробуждал в них все человеческое — ноль реакции. Смотрели как бараны. А стоило только отступиться, как в нашем мрачном средневековье пробудилось гражданское общество.
К о р о л ь. Нормальная эволюция. Что делать будем?
Р е в о л ю ц и о н е р. Собственно, с этого я и начал свой доклад. Еще не во всех странах третьего мира, где находится вся свежая кровь, пробудилось гражданское общество. Я произвел анализ рынка. В Тридвенадцатом королевстве, в Тритридцатьпятом и в Трисороквтором самые выгодные предложения и очень высокий уровень безработицы. Я предлагаю перенести производство туда.
К о р о л ь. С ума сошел? Вспомни велосипед, произведенный в Трипятнадцатом королевстве, который подарили мне на юбилей! Только я на него сел, как он развалился на куски, и я чуть не расшибся. А когда наши мастера собрали его по инструкции — получилась инвалидная коляска! А тут не велосипеды! А летающие кони! Наша гордость! Наша слава! Наша сила! Что про нас знают в большом мире? Что мы летающих коней выращиваем на грядках да с лопухами все никак не можем справиться! Если мы коней про… (Закашлялся.) То можно уже махнуть рукой на лопухи — с ними или без них, а мы долго не протянем!