Дед Аникей смотрел на него пристально:
- Ты меня старым не пугай. Не тебе разбираться в моём прошлом. Советская власть разобралась без таких, как ты. И за меля не беспокойся: не был я на Севере и не буду. Я сейчас пенсионер, Советская власть пенсию мне платит. Это ты бойся, Кузьма. Я вернулся сюда, чтобы выяснить, кто отряд предал: Вадим с Костькой или...
Кузьма весь напрягся, впился глазами в лицо старика. Дед Аникей помолчал немного и добавил:
- Или кто другой... Если бы мне удалось найти бортжурнал, несдобровать бы кое-кому.
- Если бы да кабы, да уродились в лесу грибы, — сказал Захаба, присаживаясь рядом с Аникеем. — Надеешься найти? Напрасно. Иван Буркун ещё в сорок пятом все скалы облазил. Нет никакого бортжурнала. Он тоже, как ты, грозился. Да что старое вспоминать! Расскажи, где скрывался все эти годы, если и вправду не сидел? Не бойся — я старое трогать не буду...
Дед Аникей встал, снял котёл с треноги и поставил остуживать.
- В Америке был, — сказал задумчиво старик, и невозможно было понять, шутит он или говорит правду.
Кузьма усмехался, недоверчиво косясь на деда.
А трое ребят лежали в камнях и во все глаза смотрели на старика, знающего, как и они, тайну бортжурнала.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ДЕД АНИКЕЙ
Старый вяз, облюбованный мальчишками, оказался очень удобным. Перед глазами был весь лагерь, и вместе с тем густые ветки, переплетённые плющом и диким виноградом, надёжно укрывали их от посторонних взоров.
Два дня ушло на устройство наблюдательного пункта: выбирали такое время, чтобы никого из следопытов не оказалось поблизости.
Наконец всё было готово. В развилки ветвей, на высоте десяти-двенадцати метров, уложены толстые поперечины. На них, одна к одной, плотно подобраны перекладины толщиной в руку. Получился крепкий настил. Снизу его укрывала густая листва вяза; лоза дикого винограда и плюща, усыпанная листьями, создавала непроглядные стены; крона дерева служила надёжной крышей.
На вышку натаскали лесной травы, и теперь Димка, зарывшись ладонями в мягкую зелёную подстилку, лежал неподвижно, наслаждаясь покоем, и не переставал восторгаться:
- Отличный тайничок! А, Вовка? Чего молчишь? Отличная вышка!
А друг его, раздвинув ветки, пристально глядел в сторону лагеря красных следопытов.
Сумерки в лесу сгущались быстро. Чернело небо, ярче разгорались звёзды, постепенно тускнел закат. Друзья покинули вышку и благополучно спустились на землю. К лагерю следопытов подходили в сплошной темноте. Пионерский горн вспугнул лесную глушь, и стократное эхо откликнулось за озером в обрывах. Играли отбой.
На стоянке красных следопытов ещё раздавался шорох шагов, хрустела иногда веточка под ногами, то там, то здесь раздавались голоса и смех.
Вовка засвистел соловьём. Танька ответила короткой песней иволги. Вскоре донеслись быстрые лёгкие шаги, и в прогале меж двух кустов, на фоне отблесков догорающего костра, возникла щуплая фигура девочки.
- Сюда, Танька, — позвал Вовка.
Девочка присела на корточки рядом с друзьями.
- Мы идём к деду, Танька, — сообщил свой план Вовка. — Нужно про Кузьму все расспросить. Идёшь с нами?
- Иду, — ни на секунду не задумалась девочка.
- Тогда вперёд, — скомандовал Вовка. — Скоро луна встанет...
Стараясь не шуметь, ребята двинулись по едва заметной тропе, направляясь к полуострову, где среди скал под одиноким грабом ютился шалаш деда Аникея.
Шли не спеша, прислушиваясь к ночным звукам. Тусклый свет луны, показавшейся из-за букового леса, освещал озеро. Короткие косые тени, отбрасываемые кручами, лежали на воде тёмными силуэтами. Засеребрились вершины вековых буков.
Какая-то птица, громко хлопая крыльями, вырвалась из-под ног и унеслась к озеру. Ночные путешественники долго прислушивались к затихающему свисту крыльев.
- Тс-с! — шепнул Вовка. — Кто-то за нами идёт...
На тропе раздавались осторожные шаги.
- Может, дрозд или ёжик? — предложил Димка.
Вовка вскинул лук, зажимая в пальцах тяжёлую боевую стрелу, сильно натянул тетиву.
- Ночью дрозды спят, — сказал чуть слышно. — А на ёжика и вовсе не похоже. Человек!..
Шаги приближались: кто-то крался по тропе.
- Стой! — вполголоса сказал Вовка.
Шаги затихли. Только сонно шепталась листва.
- Если человек, откликнись! — так же негромко, но повелительно скомандовал Вовка.
- Не стреляй, — раздалось из кустов. Это я...
Листья зашелестели, и из-за веток выступил рослый мальчик. Вовка всё ещё держал лук наготове.