— Это будет мудро. — согласилась Деленн. Она смотрела, как Шеридана уводят двое послушников. Его ненависть была почти физически ощутима.
"Во имя Валена, кто способен на такую ненависть?"
И — память: Дукхат лежащий на ее руках, люди, кто сделал это все еще рядом. И вопрос заданный ей. Вопрос... и ответ. "Убейте их! Убейте их всех!"
— Итак. — произнес Хедронн. — Место Энтил'за... .
"Мое имя Джон Дж. Шеридан. Ранг : Земные Силы, Капитан. Мой личный номер...
... валяй, Джонни, повторяй эту поговорку. Может быть, она поможет тебе остатся в здравом уме, пока они не решат тебя прикончить."
Его первым воспоминанием после удара и бесчувствия на Веге—7 было пробуждение в крошечной комнате.
Все пропахло минбарцами, бесящий запах, напоминавший ему гвоздичное масло и сталь. Он не знал, сколько пробыл там, но помнил, как затем он был выставлен перед кругом Девяти — тот самый легендарный Серый Совет, не иначе, — а потом отправлен оттуда в эту холодную, темную, маленькую камеру где—то на поверхности.
Он пробовал бродить по ней — восемь шагов в длину, шесть в ширину, а когда это уже не могло развеять его скуку он попытался вспомнить Анну — не ту, кем она была сейчас, ту кем она была, когда они встретились, представленную ему его сестрой Элизабет.
Когда не помогло и это, он обратился к его дочери, которую тоже звали Элизабет, и ко времени, когда он видел ее в последний раз, погребенной под тоннами рухнувшего камня, когда минбарцы бомбили Орион—7. Он тогда не смог найти ее тело.
Не только его дочь умерла в тот день. То же самое стало и с его женой... где—то внутри себя, она сломалась и выстроила стены вокруг всего, чем она была и чем могла быть, и единственным, что допускалось за них было пьянство.
Он считал, что он сам точно так же умер в тот день, и его стены были такими же как и ее, но за его — допускалась лишь война. Последняя атака в секторе 14 на центавриан. Самоубийственная атака на корабль Серого Совета при Марсе. Освобождение генерала Хейга с Ориона.
В своем сердце, капитан Джон Дж Шеридан был мертв, впрочем, таким теперь было все человечество, лишь с небольшими различиями.
Он вздрогнул от щелчка открывшейся двери. Краткая вспышка света, когда кто—то вошел и вновь тьма.
Тьма и запах. Запах цветка апельсина. Это было невозможно, но все же это был цветок апельсина, словно в детстве, в саду его отца.
А затем был свет и воспоминания тридцатилетней давности угасли. Минбарка стояла перед ним. Он уже видел ее — спорящей в Зале.
— Приветствую. — она говорила негромко. По—английски. — Меня зовут...
— Сатай Деленн. — перебил он ее. Она могла бы выглядеть почти... почти беззащитной, если бы не огонь, горевший в ее глазах... очень близко к поверхности. Она, казалось, изучала его. — Я слышал ваше имя в разговоре Совета. И вы одна из тех, кто хотел отправить меня сюда.
— Вы говорите на нашем языке? — в ее голосе не было удивления.
— Вы не единственная, кто умеет подбирать и складывать вместе обрывки чужой речи. Итак, что помешает мне разорвать вас здесь и сейчас?
— Можете попытаться, но вы проиграете.
— Меня можно убить лишь однажды. Что мне терять?
Она медленно кивнула.
— Несомненно, у вас есть и что—то, ради чего стоит жить?
— Да. Есть. Надежда, что смогу убить еще несколько из вас прежде чем сдохну!
Теперь она казалась удивленной. — Какая ненависть. — прошептала она по—минбарски и затем что—то о Валене. — Как вы можете жить с такой ненавистью?
— Просто, когда десять лет это — все что у тебя есть. Вы забрали мою жизнь, мой дом, родителей, сестру, дочь... вы забирали у меня все, пока я не захотел оставить себе хотя бы ненависть.
— И вам это удалось?
— Возможно. Какая разница.
— Тогда я хочу задать вопрос. Почему вы не напали на меня? Я — Сатай. Я воплощение всего, что вы ненавидите. Почему вы не попытались убить меня?
— Потому что вы ждали этого. Я не стал бы Звездным Убийцей делая лишь то, что от меня ждут.
— Вы, кажется, почти гордитесь этим титулом...
— Заслужен в бою, подарен мне врагами. Чертовски верно, я им горжусь.
— Я равно горда моим титулом. Сатай. Возможно, вы поймете это, капитан?
— Возможно. Надо полагать, вы здесь для моего допроса?
— Нет. Я лишь хотела поговорить.
— И ждете, что я в это поверю?
— Нет. — прошептала она. Она погасила светильник и ушла, оставив Шеридана, смотреть вслед ней, и только тающий запах цветка апельсина был следом ее присутствия.
— Интересно, верно? — сказал другой голос. Женский голос. Говорящий по—английски.