В отличие от них Сильвестро, герою рассказа итальянского писателя Примо Леви «Трудный выбор» все-таки «трудно быть богом». Этот рассказ стоит немного особняком в настоящем сборнике — в основном из-за того, что в нем автор переосмысливает средствами, которые ему предоставляет фантастика, сравнительно редко эксплуатируемое в жанре учение о карме[17] и сан-саре[18], составляющее ядро понятийной системы индийских религиозно-философских доктрин.
Запоминается, конечно, концовка рассказа:
«— Видите, сколько предстоит сделать, чтобы жизнь на Земле стала лучше. Но вас эти горести и беды не коснутся. Вам не придется с детства терпеть зло, ваша задача — одолеть его. Вместе с человеческим обликом вы получите и оружие, необходимое для борьбы со злом, оружие мощное и одновременно хрупкое — разум, смелость, терпение, жалость. Вы родитесь не таким, как остальные люди. Перед вами сразу откроются все двери. Вы будете одним из наших и продолжите дело, начатое уже давно. Вы не умрете. Когда истечет срок вашей земной жизни, вы, как и я и мои друзья, станете вербовщиком и будете искать тех, кто может и должен бороться со злом.
…После томительной паузы Сильвестро заговорил.
— Я принимаю ваше предложение. Но я хотел бы родиться по воле случая, как и все остальные, без изначальных преимуществ и поблажек. Иначе всю жизнь я буду чувствовать себя ловким пройдохой. Вы меня понимаете, не правда ли? Вы же сами сказали, что каждый человек — кузнец своего счастья. Так лучше самому ковать судьбу. Я предпочитаю сам создавать себя, лишь тогда мой путь будет единственно правильным. И лишь тогда тернистый путь человечества станет и моим путем».
Не принимая идею «звездного мессианизма» и «предпочитая создавать себя», Сильвестро делает «трудный выбор». Но в этом он уже не оригинален — разве не отказались от безбедной и безоблачной райской жизни первые люди, чтобы «в поте лица есть свой хлеб»?
Иногда, правда, этот «хлеб» достается настолько тяжело, что люди предпочитают ему ад («Рекламная кампания» Серджо Туроне) и с горькой иронией придумывают рассказы о «преимуществах ада перед раем» («Когда не вышло у змея» Пьера Буля).
Структура сборника за некоторыми исключениями воспроизводит основные сюжетные линии настоящего предисловия.
Книга распадается на две примерно равные по объему части. Первую из них составляет группа научно-фантастических произведений, внутри которой рассказы Азимова, Саймака и Уиндэма образуют как бы самостоятельный ряд. Естественно, что много общего между собой имеют «Смертные муки пришельца» и «Ремонтник», написанные пером одного человека — Гарри Гаррисона.
Вторая половина состоит из произведений, в которых писатели выходят за строгие рамки собственно научной фантастики. Здесь также существуют свои разграничения. В отдельные группы выделяются: рассказы Серджо Туроне. Роберта Шекли, Пьера Буля и Артура Кларка; рассказы о чудесах; «римские рассказы» («Добрые вести из Ватикана», «Чего стоят крылья»); рассказы, «переписывающие» библейскую историю сотворения мира и человека.
Следует заметить, что сборник далеко не исчерпывает весь круг тем, которые разрабатывает антирелигиозная фантастика. За его пределами остались многие произведения, которые могли бы претендовать на сюжетное или идейное родство с вошедшими в него рассказами. К сожалению, ограниченный объем книги не позволяет включить в нее романную форму.
Но и в предлагаемом составе сборник дает представление об отношении современной фантастики к религии. И важно здесь не только то, что средством постижения истины, своеобразным «распылителем относительности» оказывается тот или иной вид литературы. Не менее существенно и то, что опорой разума стала фантастика — жанр, который, как никакой другой, устремлен в будущее.
Гарри Гаррисон
Смертные муки пришельца
Где-то вверху, над вечными облаками планеты Вескера, зародился и нарастал гул. Уловив его, торговец Джон Гарт остановился и, приставив руку к здоровому уху, прислушался. При этом ботинки его слегка увязли в грязи. В плотной атмосфере звук то усиливался, то ослабевал, постепенно приближаясь.
— Такой же шум, как от твоего космического корабля, — сказал Итин, с бесстрастной вескерианской логикой медленно расчленяя мысль, чтобы яснее выразить ее. — Однако твой корабль все еще находится на том месте, где ты его посадил. Хотя мы его и не видим, он должен быть там, потому что только ты один умеешь управлять им. А если бы даже удалось кому-нибудь еще, мы услышали бы, как корабль поднимается в небо. Но так как мы раньше ничего не слышали, а такой шум производит только космический корабль, то это должно означать…
— Да, еще один корабль, — перебил его Гарт, слишком занятый собственными мыслями, чтобы дожидаться, пока замкнется длинная цепь логических построений вескерянина.
Разумеется, это другой космический корабль, и его появление было лишь вопросом времени; несомненно, этот корабль идет по курсу с помощью радиолокационной установки, как в свое время ориентировался и Гарт. Его собственный корабль будет ясно виден на экране вновь прибывающего корабля, и тот, наверно, сядет как можно ближе к нему.
— Тебе лучше не задерживаться, Итин, — предупредил Джон Гарт. — Добирайся по воде, чтобы скорее попасть в деревню. Скажи всем, чтобы шли в болото, подальше от твердой земли. Корабль приземляется, и всякий, кто окажется под ним при посадке, будет изжарен.
Низкорослая вескерианская амфибия почувствовала неминуемую опасность. Прежде чем Гарт кончил говорить, ребристые уши Итина сложились наподобие крыльев летучей мыши, и он молча скользнул в соседний канал. Гарт захлюпал дальше по грязи, стараясь идти как можно быстрее. Он как раз достиг края поляны, на которой стояла деревня, когда гул перешел в оглушительный рев и космический корабль пробился сквозь низкие слои облаков. Пламя метнулось книзу. Гарт прищурил глаза и, испытывая противоречивые чувства, стал смотреть, как растет силуэт черно-серого корабля.
Проведя почти целый год на планете Вескера, он теперь вынужден был подавлять в себе тоску по человеческому обществу. Хотя эта тоска — глубоко похороненный пережиток стадного чувства — мешала Гарту, настойчиво напоминая о его родстве с потомками обезьяньего племени, он по-коммерчески деловито подводил в уме черту под столбцом цифр и подсчитывал итог. Весьма вероятно, что прилетел еще один торговый корабль, и если это так, то монополии на торговлю с жителями Вескеры приходит конец. Впрочем, это мог быть и какой-нибудь иной корабль, поэтому Гарт остановился в тени гигантского папоротника и вытащил из кобуры револьвер.
Космический корабль высушил сотню квадратных метров грязи, грохот замер, и посадочные ноги с хрустом вонзились в потрескавшуюся землю. Раздался скрежет металла, и корабль застыл на месте, между тем как облако дыма и пара медленно оседало во влажном воздухе.
17
Карма — согласно религиозным учениям Индостана, автоматически действующий мистический закон, в соответствии с которым судьба живого существа в его последующих перерождениях, перевоплощениях определяется совокупностью личных стремлений, намерений, поступков.
18
Сансара — перевоплощение души или личности в процессе перерождений, переходов живого существа из одной телесной оболочки в другую, которое происходит по закону кармы.