Таковы некоторые резоны, служащие поддержкой противникам государственного вмешательства в том, что касается порядка, при котором граждане намереваются удовлетворять свои нужды и желания, а следовательно, вести свою хозяйственную и прочую деятельность. Должен признаться, что сам я принадлежу к тем людям, которые полагают, что выбор и импульс должны исходить снизу, а не сверху, от граждан, а не от законодателей. Мне думается, что противоположная доктрина ведет к исчезновению свободы и достоинства человека.
Однако знаете ли вы, как посредством ложных и несправедливых умозаключений обвиняют экономистов? Когда мы отвергаем субсидирование, утверждают, что мы отвергаем и сам предмет субсидирования и что мы враги всех видов деятельности потому, дескать, что мы хотим, чтобы эта деятельность, с одной стороны, была свободной, а с другой – чтобы она изыскивала в самой себе средства собственного поддержания. Когда мы требуем, чтобы государство не вмешивалось с помощью налогов в церковные дела, мы якобы становимся атеистами. Когда мы требуем, чтобы государство не вмешивалось, опять-таки через налоги, в систему образования, нас называют ненавистниками просвещения. Когда мы утверждаем, что государство не должно через налоги придавать искусственную ценность земле или какой-нибудь отрасли промышленности, нас провозглашают врагами собственности и труда. Когда мы говорим, что государство не должно субсидировать деятелей искусства, мы оказываемся варварами, считающими бесполезным всякое искусство.
Я решительно протестую против всех этих умозаключений и обвинений. Нам совершенно чужда абсурдная мысль об упразднении и уничтожении религии, просвещения, собственности, труда и всех искусств, когда мы требуем, чтобы государство выступало сторонником и защитником свободного развития любой деятельности людей, а не поддерживало подачками одни виды деятельности в ущерб другим. Совсем напротив, мы полагаем, что все животворные силы общества будут расти и развиваться именно в условиях свободы и что ни одна из них не превратится, как мы, к сожалению, видим это сегодня, в источник сумятиц и смут, злоупотреблений, тирании и беспорядка.
Наши противники считают, что деятельность, не поддерживаемая и регламентируемая государством, есть деятельность упраздненная и уничтоженная. Наша точка зрения прямо противоположна. Их кредо основано на законодательстве, а не на человечности. Наше же кредо зиждется на человечности, а не на законодательстве.
Г-н Ламартин говорил: «Во имя этого принципа надо ликвидировать все публичные выставки, составляющие честь и богатство нашей страны».
Я отвечаю г-ну Ламартину: по-вашему выходит, что не субсидировать означает ликвидировать, потому что, исходя из мысли, что все на свете существует лишь по воле государства, вы умозаключаете, что живет лишь то, чья жизнь поддерживается налоговыми поступлениями. Но я оборачиваю против вас ваш собственный пример и обращаю ваше внимание на то обстоятельство, что величайшая и благороднейшая из выставок, задуманная в духе самом либеральном, самом универсальном и – не побоюсь определения, которое в данном случае отнюдь не является преувеличением, – самом человечном, это выставка, готовящаяся сейчас в Лондоне, единственная выставка, в организацию которой не вмешивается ни одно государство и которая не поддерживается никакими налоговыми поступлениями.
Повторю, что мы, возвращаясь к изящным искусствам, можем выдвинуть в равной степени веские доводы как за, так и против системы субсидий. Читатель поймет, что поскольку в этой моей статье я рассматриваю предмет специальный и случай частный, я не буду ни излагать эти доводы, ни делать выбор между ними.
Но г-н Ламартин выдвинул один аргумент, который я не могу обойти молчанием, так как он возвращается в четко очерченный круг моего экономического очерка.
Он сказал:
«Экономический вопрос, касающийся театров, резюмируется в одном слове, и слово это – “труд”. Особый характер этого труда здесь имеет мало значения, ибо труд этот столь же плодотворен, столь же продуктивен, что и всякий другой труд в стране. Вам известно, что театры во Франции кормят, снабжают жалованьем не меньше восьмидесяти тысяч работников самых разных профессий – художников, каменщиков, декораторов, костюмеров и т. д., и этим живут целые кварталы нашей столицы, жители которых должны стяжать ваши симпатии!»