Комментатор вернулся к обсуждению игры.
Но Марко Эстевесу было сейчас не до бейсбола.
Мужчина застыл на месте между бежевой кушеткой и телевизором, погруженный в созерцание невероятного чуда…
Дело даже не в том, что она жива. Судьба оповестила его об этом столь странным способом, что стало ясно: он обречен найти ее.
Марко содрогнулся от мысли, насколько был он близок к тому, чтобы упустить этот шанс.
Вернись он домой на несколько секунд позже, он бы не увидел ее.
Действительно, едва он успел включить телевизор, как этот О'Нил послал мяч на трибуну.
Если бы он задержался у Уинн Дикси еще на несколько минут…
Если бы в очереди на автобус перед ним был хотя бы еще один человек…
Если бы по дороге домой его остановил красный свет…
Если бы он не свалил принесенную еду на стол в кухне, а принялся убирать ее в холодильник…
Тогда он потерял бы ее.
Дрожа от облегчения, он подумал, что, к счастью, ничего этого не случилось.
Он приехал домой вовремя, включил телевизор и увидел ее.
Теперь она носила очки, ее лицо потеряло былую угловатость и не было обожжено солнцем.
Однако ошибиться было невозможно. В этот миг, когда она повернула в кадр свое изумленное, испуганное лицо, он моментально узнал ее.
Забавно…
Та же самая поза, то же самое выражение на лице…
Именно так посмотрела она на него в ту страшную ночь.
Тогда она тоже повернулась через плечо, и обеспокоенное выражение сразу же сменилось выражением потрясения и страха.
Правда, тогда причиной страха был он – Марко Эстевес.
Она неожиданно увидела его в тени дома Виктора Кэвала и бросилась в паническое бегство.
Вот так.
Теперь после года догадок он знал.
Она жива.
Она в Бостоне.
Во всяком случае, она сейчас там.
Марко вскочил – надо было действовать. Он бросился к телефону.
Глава 2
Тони проводил Лию до самого дома, но не сделал даже попытки поцеловать ее на прощание.
Она нисколько не удивилась, да, собственно говоря, ей и не были нужны его поцелуи.
– Ты точно хорошо себя чувствуешь?
– Просто прекрасно, – в тысячный раз уверила она Тони. – Тебе вообще не следовало уходить со стадиона. Я бы великолепно добралась до дома на такси.
– Недоставало еще, чтобы я просто взял и сунул тебя в такси, – сказал он. – Особенно после того, что произошло. Хорошо еще, что мяч не попал тебе в голову.
– Я понимаю…
– И что ты легко отделалась, – продолжал он.
– Понимаю, – повторила Лия.
– Ну а теперь… – Он мельком, но достаточно нетерпеливо взглянул на часы, давая понять, что будет рад от нее отделаться.
Разве можно было винить его за столь естественное желание?
Тони потратил столько труда и денег, чтобы достать билеты на игру «Ред соке», а она сумела испортить это радостное событие буквально после первого же вбрасывания.
Когда Тони убедился, что травма, полученная Лией, совершенно пустяковая, он даже предложил ей остаться на стадионе, но она уже прокладывала себе путь сквозь толпу, не чая вырваться со стадиона.
Лию терзала только одна мысль – ее ударил неудачно брошенный мяч, но ведь всем известно, что телевизионные камеры на соревнованиях всегда следят за мячами.
Попало ли ее лицо на телеэкран?
Если да, то насколько было оно узнаваемым?
Смотрели ли телевизор люди из ее прошлого?
Лия допустила слабость, поддавшись устрашающим мыслям, повергшим ее в панику. Нет, надо что-то предпринять, чтобы избегнуть…
Сидя в машине по дороге домой, Лия едва удерживалась от того, чтобы не зарыдать в голос. Ей хотелось выпрыгнуть из машины и бежать, бежать без оглядки… Если бы бегство позволило ей спастись.
Год назад ей казалось, что это возможно: Лия думала, что все получится, если бежать достаточно быстро, чтобы вырваться из их мертвой хватки.
Теперь же сама мысль о бегстве казалась глупой и бесполезной.
Она не сможет убежать.
Она не сможет спрятаться.
Рано или поздно они ее все равно найдут.
Если не сегодня, то через неделю, через год.
«Нет!» – дико вскричал внутренний голос, заглушая слова, которые говорил ей в этот момент Тони.
Не думай так, не думай. Не смей поддаваться страху. Нельзя вечно жить в ужасе.
Нет, нельзя сидеть вот так, бессмысленно трястись от страха и ждать, когда тебя обнаружат и уничтожат.
«Но бежать ты тоже не можешь», – услужливо подсказал внутренний голос.