Духовная традиция восточного христианства.
Систематическое изложение
ВВЕДЕНИЕ
Соседство двух слов, в этом выражении поставленных рядом, наводит на размышления! Разве не три наиболее священных для христианина слова находим мы в нем: Бог, Слово, Дух?.. Подобно тому, как от долгого употребления ветшают одежды, выражения со временем неминуемо становятся безликими. Поэтому, когда встречаешь их облаченными в прежнее сияние, тебя неизменно охватывает удивление.
Подобным же образом обстоит дело со словом «богословие». В древности на христианском Востоке оно понималось как личное отношение к Богу–Отцу через Христа–Слово в Духе Святом, которое реализуется в молитве[1]. Вот почему на христианском Востоке не существовали систематические изложения «духовного богословия» в их современном виде, тогда как необычайного расцвета достигла традиция наставлений и бесед о молитве. Феофан Затворник, классик русской духовной учености, в значительной степени настаивал на этом, добавляя: «Желанным было бы, когда бы кто–то собрал молитвы, сложенные святыми Отцами, ибо они составили бы подлинное руководство ко спасению»[2].
С другой стороны, совершенно справедливо, что начинающие в области духовной и молитвенной жизни всегда нуждаются в окормлении. Предложить им твердые наставления, образы и правила поведения означало бы навязать их как требования. Разве мы не находим в Жизни св. Антония, написанной Афанасием, первое аскетическое и мистическое руководство? Отечники (апофегмы) представляют собой еще более полное собрание наставлений, представленных в виде мудрых изречений, столь излюбленном на Востоке жанре словесности. Сборники, которые традиционно именуются сотпицы (центурии), составлялись из духовных «сентенций»[3] — кратких, легко доступных пониманию, ясных и в то же время не умаляющих недоступность тайны; они приглашают искать в каждом изречении его духовный смысл, не сводя его к чистому резонерству, пренебрегающему глубиной жизни.
Эти изречения заучивались наизусть, их повторяли и истолковывали. Так зарождалось духовное предание. Христианский Восток начинает приобретать свои особенные черты, совершенно неповторимые и отличные от латинского Запада. На самом Востоке сосуществовали различные традиции, сознававшие свою национальную, географическую и историческую самобытность. Во вселенской Церкви истинное «предание» представляет собой совокупность преданий.
Сегодня «духовность», ее течения и история, изучается систематически. Духовная традиция стала, как сказали бы древние подвижники, предметом «простой учености»[4], что, к сожалению, усложняет ее духовную простоту. С одной стороны, христианский Восток более не выглядит неосвоенной целиной, совершенно неизведанной. Это утешает еще и потому, что никто больше не испытывает потребности возвести стену, разделяющую потомков двух частей бывшей Римской Империи. Но с другой стороны, все менее и менее отваживаются говорить о «духовной традиции христианского Востока» вообще. Теперь признано всеми, что необходимо учитывать свойственное ей многообразие.
До сих пор не решались подступиться к идее составления «руководства» по этому предмету. Однако многие желали бы иметь подобное пособие, чтобы обращаться к нему в преподавательской деятельности как основе более глубокого изучения, как к настольной книге…
У истоков нижеследующих страниц стоят курсы лекций, прочитанных в Папском Восточном Институте в Риме Иринеем Озером, инициатором преподавания на Западе духовной традиции Востока. Уже Я. Кирхмейер прибегал к машинописным материалам этих лекционных курсов при написании статьи «Греческая Церковь»(Grecque Eglise) для Словаря духовности (Dictionnaire de spiritualite)[5]. Широко используя наследие наших предшественников, мы предприняли ту же работу, на сей раз на более обширном материале, включая наши разработки учебных курсов и публикации, посвященные этому предмету.
Это синтез? Это было бы слишком дерзко сказано. С самого начала мы ограничиваем себя рамками учебного пособия. Не без сожаления мне, пленнику постоянной необходимости сокращать, зачастую приходилось исключать удивительные тексты, не вдаваться в отдельные тонкости, не высказывать свою точку зрения на ту или иную проблему.
Составление руководства к духовной жизни представляется в некотором роде подобным написанию трактата по искусству вообще, музыке, живописи и так далее. Если хочешь остаться искренним, не должно выходить за пределы избранной системы представлений, претендовать на то, что предложенные тобой правила исчерпывающе полны, непогрешимы, применимы всегда и везде. Но остается фактом, что эти «правила», именно потому что они суть правила, обычно являются плодом длительного опыта сначала узкого круга людей, одаренных пониманием красоты, который затем все более и более расширяется. Именно так личный опыт становится преданием, традицией.
2
Начертание христианскаго нравоучения. Москва, 1895, с. 411; Theophane le Reclus, с. 239.