Джон Том Малый Медведь
Вариант перевода рассказа «Атавизм Джона-Тома Малого Медведя» (The Atavism of John Tom Little Bear)
Джон-Том носит костюм, лакированные ботинки, изъясняется на прекрасном английском и работает вождем День-Ги-Ва-Ши-Бу-Дут-На-Ши. Но иногда в нём просыпается ирокезский воин в оленьей шкуре.
ПЕРЕВОД И ОБРАБОТКА К. ПОЛИВАНОВА
РИСУНКИ П. АЛЯКРИНСКОГО
МОСКВА — ЛЕНИНГРАД 1930
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
Джон Том Малый Медведь, индеец племени Чироки, был моим старым другом в то время, как я жил на индейской территории. Он был воспитанником одного из этих колледжей Восточных штатов, которые так успешно обучают индейцев пользоваться сковородкой вместо того, чтобы поджаривать свои жертвы на костре. Если бы Джон Том был англичанином, он считался бы медно–красным, но как индеец он казался мне самым белым человеком, которого я когда‑либо встречал. И по правде сказать у этого Чирокийца не было ни малейшего желания: возвращаться к своему первобытному состоянию.
Мы с Джоном Томом сошлись и решили заняться производством лекарств. Мы хотели придать вид законности своему жульничеству и заниматься им спокойно, не поощряя глупой бдительности полиции и жадности более крупных предприятий. У нас было около пятисот долларов сбережений, и мы жаждали умножить их, как делают все порядочные капиталисты.
Итак, мы изобрели проект, который должен был быть таким же убедительным, как проект о золотых приисках, и таким же прибыльным, как благотворительная лотерея.
Не прошло и месяца, как мы уже странствовали по Канзасу с красным походным фургоном и парой быстрых лошадей. Джон Том — вождь племени Гони–Моне–Ту — знаменитый и милосерднейший индейский врач, Мистер Питерс (это я)— управляющий делами и пайщик предприятия.
Мы изобрели множество чудесных средств добывания денег. Одно из них было магическое мыло для удаления сальных пятен с платья и монет из кошелька. Второе было волшебное индейское лекарство «Воо–даа», настоенное на травах прерий. Оно было открыто Великим духом во сне его любимому врачу, а также двум чикагским поставщикам бутылок: Гаррити и Зильберштейну. Была еще вольная система выманивания денег из карманов канзасцев, принесшая многим лавкам изрядный убыток. Подумайте только! Пара шелковых подвязок, толкователь снов, дюжина английских булавок, золотой зуб и книга «Расцвет рыцарства» — и все это, завернутое в японский платок подлинного искусственного шелка, мистер Питерс предлагал прекрасным дамам за ничтожную сумму пятьдесят центов!
Таким образом Джон Том Малый Медведь в полном костюме индейского вождя отвлекал толпы от торговых обществ и купеческих собраний.
Однажды вечером мы расположились на окраине маленького городка к западу от Салины. Как всегда, мы раскинули свою палатку на берегу ручья. Иногда мы распродавали все наши запасы лекарств, и вождь должен был срочно увидать «вещий» сон, в котором великий Маниту приказывал ему наполнить несколько бутылок «Воо–ды» в наиболее подходящем для этого месте.
Было около десяти часов, и мы только что закончили наше очередное представление в городе. Я сидел в палатке, освещенной фонарем, подсчитывая наши дневные барыши. Джон Том расположился перед костром, наблюдая за чудесным куском бифштекса, жарившимся на сковородке.
Внезапно из темноты кустов раздается звук, похожий на щелканье хлопушки, и Джон Том, чертыхаясь, извлекает из своей груди маленькую пулю, вдавившуюся ему около ключицы. Затем он ныряет в кусты по направлению этого фейерверка и возвращается, таща за шиворот мальчишку, лет девяти, в бархатном костюме. В руке он держит никелированное ружье, величиной нс больше вечного пера.
— Ну, ты, пузырь! —говорит Джон Том, —с чего это ты вздумал стрелять здесь из своей гаубицы[1]? Ты мог бы попасть кому‑нибудь в глаз. Вылезай‑ка сюда, Джефф, — обращается он ко мне, — и присмотри за мясом. Не дай ему пригореть, пока я допрошу этого чертенка с его пугачом.
— Трусливый краснокожий! — произносит малыш, будто говоря из любимой книжки. — Посмей только сжечь меня на костре, и бледнолицые сметут тебя с лица прерий, как… ну, как что-нибудь там… Ну, а теперь пустите меня… Я маме скажу…
Джон Том сажает мальчишку на складной стул и становится перед ним.
— Ну‑ка, отвечай великому вождю, — говорит он, — зачем это ты вздумал всаживать пули в дядю Джона? Ты что, не знал, что эта штука заряжена?
— А вы индеец? — спрашивает мальчишка, глядя с высокомерием на оленью шкуру и орлиные перья Джона Тома.