Асимметрия этим не ограничивается. Принимающие общества имеют на своей стороне численное превосходство, воинскую этику, силу оружия, а иногда государство. Кроме того, они относительно самодостаточны в экономическом отношении — не в такой степени, как полагали Фердинанд и Изабелла накануне изгнания евреев из Испании, но в несравненно большей степени, чем кочевые посредники, которые полностью зависят от своих клиентов. И наконец, их мнения друг о друге представляют собой взаимно дополняющие и взаимно укрепляющие противоположности, на которых строится мировая гармония: свое—чужое, оседлое—кочевое, телесное—разумное, мужское—женское, постоянное—изменчивое. С течением времени относительная ценность отдельных элементов может меняться, но оппозиции остаются прежними (Гермес обладал всеми теми качествами, за которые будут ненавидеть — и уважать — цыган, евреев и заокеанских китайцев).
И что важнее всего, мнения эти по большей части справедливы. Не в смысле реальности определенных поступков или применимости культурных обобщений к отдельным личностям, а в той мере, в какой они описывают культурные ценности и экономическое поведение одного общества в терминах другого. Конкретные формулировки могли меняться, но смысл базовых оппозиций оставался прежним. То мнение, что кочевые посредники держатся замкнуто, преданы друг другу, привержены иным ценностям, настаивают на различиях и сопротивляются ассимиляции, разделялось обеими сторонами (и превращалось в обвинение лишь в тех немногочисленных обществах, в которых ассимиляция считалась добродетелью). Чуждость была их профессией; замкнутость — средством поддержания чуждости; а преданность касалась членов общины и общей судьбы.
Даже причины их чуждости не были спорными. Европейский антисемитизм часто объясняют еврейскими истоками христианства и последующим изображением необращенных евреев в роли богоубийц («этническим» толкованием крика толпы: «кровь Его на нас и на детях наших»). Суждение это справедливо во многих отношениях (второе пришествие Христа связано с концом изгнания евреев), но верно и то, что до утверждения коммерческого капитализма, при котором Гермес стал верховным божеством, а некоторые разновидности кочевого посредничества — модными и даже обязательными, меркурианская жизнь повсеместно считалась — и самими кочевыми посредниками, и их клиентами — небесной карой за изначальное прегрешение.
Одна из групп «гриотов», живущих среди народа малинке, была «приговорена к вечным странствиям» за то, что их предок, Саурахата, пытался убить пророка Магомета. Инаданы были прокляты за то, что продали прядь волос пророка Магомета проходившему мимо арабскому каравану. Ваата (из Восточной Африки) вынуждены были кормиться за счет племени боран, потому что их предок опоздал на первое после сотворения мира собрание, на котором Бог небес раздавал домашний скот. Шейх-мохаммади рассказывает, что сыновья их предка так плохо себя вели, что он «проклял их всех и сказал: Да не быть вам никогда вместе; и они рассеялись и пошли бродить по миру». А Сиаун, пращур гхорбатов Афганистана, «сидел однажды на вершине холма, плетя решето, и проголодался. И появился кусок хлеба, сначала совсем близко, но потом, поскольку Бог гневался на нашего предка, все дальше и дальше, пока не скатился с этого холма и не закатился на другой, и Сиауну пришлось бежать за ним далеко—далеко. Вот почему мы, его потомки, должны скитаться по белу свету в поисках хлеба насущного {рузи)». Одна из многих легенд, объясняющих образ жизни цыган, гласит, что Адам и Ева были до того плодовиты, что решили спрятать некоторых своих детей от Бога, который прогневался и обрек невидимок на вечную бесприютность. Среди других объяснений упоминаются кровосмешение и отказ в гостеприимстве, но наиболее распространенная теория заключается в том, что цыгане выковали гвозди, которыми был распят Христос. По положительной версии той же легенды, цыгане отказались выковать четвертый гвоздь и в награду получили разрешение воровать и свободу путешествовать, — но это, по всей видимости, более поздняя интерпретация (как и объяснение изгнанничества евреев притеснениями со стороны гоев). До утверждения господства светских индустриальных государств большая часть человечества исходила из того, что кочевое посредничество равно бесприютности и что бесприютность — это проклятие. Среди самых знаменитых в западной традиции наказаний выделяются те, к которым были приговорены Прометей, самый искусный из мастеров, укравший Зевсов огонь; Сизиф, «самый хитрый из людей», обманувший Смерть, и, разумеется, Одиссей/Улисс, самый еврейский из греков, завистливая команда которого выпустила на волю враждебные ветры, не пускавшие его домой.
Другой распространенный взгляд на меркурианцев состоит в том, что они лживы, алчны, коварны, напористы и грубы. Это тоже констатация факта в том смысле, что, с точки зрения крестьянина, пастуха, князя и священника, любой торговец, ростовщик и ремесленник есть злостный и намеренный нарушитель норм достойного поведения (в особенности если он — бормочущий басурманин без дома, роду и племени). «Среди бедуинов руала богатство — верблюды, добро, золото — не накапливается, а преобразуется в репутацию (честь). Среди странствующих торговцев [кочевых посредников], которых руала, с большим или меньшим на то основанием, считают посланцами города, богатство определяется количеством собственности в виде денег или вещей. Для руала владение богатством равнозначно отсутствию щедрости, что ведет к умалению чести и, следовательно, авторитета." Для горожан — и странствующих торговцев — обладание собственностью является признаком власти и влияния». Всякое экономическое разделение труда предполагает дифференциацию ценностей; вслед за разделением по половому признаку важнейшим является отделение производителей и присвоителей пищи от специалистов по предоставлению услуг. Аполлонийцы и дионисийцы — одни и те же люди: сегодня трезвые и степенные, завтра пьяные и разгульные. Последователи Гермеса не бывают ни степенными, ни разгульными — они известны как ловкачи и умельцы с тех пор, когда Гермес, едва появившись на свет, изобрел лиру, смастерил «неописуемые, немыслимые, изумительные» сандалии и украл у Аполлона стадо скота.
У Гермеса ничего, кроме хитроумия, не было. Аполлон, его старший брат и антипод, обладал большей частью вселенной, поскольку был покровителем и скотоводства и землепашества. В качестве бога производителей пищи Аполлон владел землей, направлял течение времени, защищал воинов и мореплавателей и вдохновлял истинных поэтов. Он был и мужественным, и вечно юным, атлетичным и артистичным, поэтичным и обстоятельным — самым универсальным из богов и самым боготворимым. Разница между Аполлоном и Дионисом (раздутая Ницше до устрашающих размеров) относительно невелика, потому что вино — лишь один из бесчисленных плодов моря и суши, которыми ведал Аполлон. (Дионисийцы — это аполлонийцы на празднике урожая.) Разница между аполлонийцами и меркурианцами — первостепенное разделение между теми, кто производит пищу, и теми, кто создает понятия и приспособления. Меркурианцы трезвы, но неосновательны.