Татьяна Геннадьевна Морозова
И на камнях растут опята
«Обидно жить по-старому, досадно пить из луж, когда вся сила в атоме и химии к тому ж»
В ту ночь Яге снился довольно-таки странный сон. Она видела себя молодой, длинноногой красавицей, с бюстом пятого размера и толстой косой цвета вороного крыла. Звонко смеясь, юная Яга пила игристое шампанское на брудершафт с Дедом Морозом и напрашивалась в помощницы на новогоднюю ночь. Рядом с ними сидели Леший, Кикимора да Змей Горыныч. Трёхголовый аспид сосредоточённо забивал козла. За его действиями вполглаза наблюдало Лихо Одноглазое и неприлично скалилось. Приговорённое животное, тряся бородой, прикладывало все усилия, чтобы вырваться из лап Горыныча.
- Спаси-и-и меня-я-я, сестри-и-ица Алё-ё-нушка, - блеял противным голосом козёл, глядя Яге в глаза.
Проснулась бабка как обычно – после полудня. Свесив с кровати костлявые, скрюченные артрозом ноги, опершись руками о перину, она вспоминала сон.
- Тьфу, ты, ёжики зелёные, приснится же такая пакость. И к чему бы всё это?
За окном избушки чирикали птички. Неподалёку, на лужайке, гуси-лебеди пощипывали траву. Порой у избушки от долгого стояния на одном месте затекали ноги, поэтому она периодически поворачивалась к лесу то передом, то задом. Яга, давно привыкшая чувствовать себя матросом на палубе во время качки, не обращала внимания на вольности со стороны куриных ножек.
На закопчёной печи похрапывал чёрный кот Матвей. По всей видимости, ему снился жуткий сон - кот то и дело вздрагивал всем телом, а затем начинал быстро-быстро перебирать пятью лапами. Надо сказать, что Матвей родился необычным котёнком, заметно отличающимся от родных братьев и сестёр. Наличие дополнительной передней лапы сделало его изгоем в родной семье. Не то, чтобы его побаивались или брезговали им, вовсе нет, просто коту не повезло по жизни с роднёй.
Достигнув совершеннолетия, Матвей покинул отчий дом и направился куда глаза глядят. Поплутав по городам и весям около четырёх месяцев, приобретя более-менее сносный жизненный опыт, пятилапый кот забрел в дремучий лес, да и заблудился. На его счастье Яга в тот день была сытая и довольная жизнью. Старушка в приподнятом настроении бродила в лесной чащобе, собирая на ужин мухоморы. Под кроной одного из раскидистых дубов произошла та судьбоносная для Матвея встреча. Креативность Матвея тут же приглянулась Яге, и, не раздумывая более одной минуты, она предложила коту совместное проживание и пожизненную прописку на её жилплощади. Отказываться от такого было бы верхом глупости, потому Матвей с радостью согласился.
Переведя взгляд с кота на немытое окно, бабка подумала, что неплохо было бы позавтракать, а может пообедать, а может заодно и поужинать. Почесав в голове грязным ногтём и найдя вошь, Яга с азартом вытащила паразитку на свет божий из копны седых, всклокоченных волос.
- Что, гнида? Жить-то хочется? – язвительно поинтересовалась старушка.
- Отпусти меня, я исполню три твоих желания, - пропищала вошь.
- Размечталась, - фыркнула бабка и раздавила несчастную.- Много вас таких, обещалок. Вам на слово поверишь, а вы всенепременно кидануть пытаетесь. Не зря же говорят – хочешь чего-то добиться, сделай это сам.
Неожиданно в дверь с грохотом постучали. Яга напряглась. Гостей в такую рань она не ждала. Кощей вроде бы обещался заскочить намедни, но раньше половины девятого вечера он не заявляется. То ли стоящий за дверьми торопился, то ли просто был нервным по натуре, но во второй раз он забарабанил ещё сильнее.
- Да иду я, иду!
Надев шлёпанцы на босу ногу, Яга засеменила открывать. На пороге стоял пьяный в хлам Илья Муромец.
«Принесла нелёгкая», - подумала бабка, а вслух залебезила:
- Какие гости! Чем обязана? Проходи, Илюша, проходи. Чаю хочешь?
- Че-го? – пошатываясь, словно ясень на ветру, богатырь уперся руками о дверной косяк, чтобы сохранить равновесие, и посмотрел на Ягиню исподлобья.
Зная его крутой норов, и полное отключение мозгов в состоянии алкогольного опьянения, бабка старалась не делать резких движений и не говорить лишнего.
- Рол есть? – промычал богатырь.
- Чегось? – икнула бабка.
- Рол давай! – стукнул Илья кулаком о косяк и чуть не упал.
- Какой ролл, касатик, ты чего? Я не увлекаюсь японской кухней.
- Ду-ра-а, - взвыл Илья, - у-у-у-у! Почему все бабы такие дуры?
- Илюшенька, я не «все», я Яга.
Муромец впился в несчастную глазами, налитыми кровью, словно у сисадмина после недельного бдения у компа, и переступил порог.