Выбрать главу

Лев Николаевич Гумилев

Истоки ритма кочевой культуры Срединной Азии

(Опыт историко-географического синтеза)

Работа была впервые доложена в Географическом обществе СССР по тематическому разряду «историческая география».

История и география некогда развивались рука об руку, а когда они разделились, то это не во всем пошло на пользу делу. В настоящей работе мы пытаемся найти объяснение для некоторых исторических явлений в географии и уточнить географические наблюдения путем привлечения исторических данных.

Кочевые народы Евразии жили и развивались на полосе степи, между двух ландшафтных зон: тайги и пустыни. Обе они враждебны скотоводу. Пустыня хоть весной покрывается травой и на этот короткий промежуток времени становится обитаемой. Тайга же в любое время года грозит человеку бедствиями. Зимой снежный покров, достигающий трех-четырех метров, лишает травоядных животных кроме оленя и зайца корма; гнус заживо съедает животных и людей, кроме тех, которые ютятся по берегам рек, где ветерок разгоняет комаров и мошку. Влажные таежные травы малокалорийны, и диких травоядных в тайге очень мало. «Таежное морс» еще более дико и непроходимо, чем песчаная пустыня. Поэтому сибирские народы жили по берегам Оби, Енисея, Лены. Зеленая же степь, пересеченная лесистыми горными хребтами, кормит огромные стада животных. Именно в ней развились могучие кочевые народы: хунны, тюрки и монголы, которые довели кочевое скотоводческое хозяйство до совершенства, стали известны всему миру. Сила кочевников была прямо пропорциональна количеству их скота, которое определялось пастбищной площадью, а последняя зависела от дождей, выпадавших в степях. Уменьшение осадков вело к наступлению пустыни на север, увеличение – влекло тайгу на юг. Глубокие снега мешали животным добывать корм, из-за чего происходил массовый падеж скота.

Неоднократно делались попытки объяснить завоевательные походы Аттилы и Чингис-хана ухудшением природных условий степи. Они не дали результатов. Мы считаем, что и не могли дать. Успешные внешние войны кочевников и вторжения в Китай, Иран или Европу совершали не скопища голодных людей, искавших пристанища, а дисциплинированные, обученные отряды, опиравшиеся на богатый тыл. Поэтому эти события, как правило, совпадали с улучшением климата и степи. Ухудшение же было причиной выселения кочевников мелкими группами, обычно оседавшими на степных окраинах. Обычные, не бросающиеся в глаза передвижения кочевников выпадали из поля зрения историко-географов, обращавших внимание на события мирового значении. При таком угле зрения возникали путаница и недоразумения, из-за чего к само сопоставление исторических событий и явлений природы казалось в научном отношении непродуктивным. На самом же деле, установив два типа передвижений кочевых народов, мы можем координировать их с увлажненностью степной зоны, без каких бы то ни было натяжек. Тем самым, но обратным ходом мысли, можно восстановить изменения климата за те три тысячи лет, история которых известна по письменным источникам.

Такой подход и фактам основан на синтезе, нескольких наук: географии, климатологии, истории, археологии и этнографии. Он не «мест ничего, общего с «географическим детерминизмом» Монтескье и Л. Мечникова, которые сводили объяснение исторических событий и «духа народов» к действию географических факторов[1]. В отличие от «географических детерминистов» и других школ мы устанавливаем только эластичность ландшафтных зон и зависимости от климатических колебаний и рассматриваем этническую среду как показатель, чутко реагирующий на изменение внешней среды, т. с. природы. Благодаря новому подходу удалось установить, что пространство степей, служивших экономической базой для кочевого хозяйства, то сокращалось, то снова увеличивалось и причина этого лежит в атмосферных явлениях, зависящих от степени активности солнечной радиации.

Теплый и влажный воздух приносится к нам циклонами с Атлантического океана. Он течет по ложбине низкого атмосферного давления, расположенной между двумя барометрическими максимумами: полярным и затропическим. Над Северным полюсом висит тяжелая шапка холодного воздуха, ограничивающая путь циклонам с севера. Над Caxарой также высится атмосферная башня, но в отличие от полярной она подвижна. Соответственно степени активности солнечной радиации затропический максимум расширяется к северу и сдвигает ложбину низкого давления, по которой движутся на восток циклоны, причем смещение циклонических путей происходит на многие сотни километров[2].

Возможны три комбинации увлажнения.

При относительно малой солнечной активности циклоны проносятся над Средиземным и Черным морями, над Северным Кавказом и Казахстаном и задерживаются горными вершинами Алтая и Тянь-Шаня, где влага выпадает дождями. В этом случае орошаются и зеленеют степи, зарастают травой пустыни, наполняются водой Балхаш и Аральское море, питаемые, степными реками, и сохнет Каспийское море, питаемое на 81% Волгой. В лесной полосе мелеют реки, зарастают травой а превращаются в поляны болота, стоят крепкие, малоснежные зимы, а летом царит зной. На севере накрепко замерзают Белое и Баренцово моря, укрепляется вечная мерзлота, поднимая уровень тундровых озер, и солнечные лучи, проникай сквозь холодный воздух, раскаляют поверхность земли (раз нет облаков-инсоляция огромна). Это, пожалуй, оптимальное положение для человека и развития производительных сил. Но вот солнечная деятельность усилилась, ложбина циклонов сдвинулась к северу и проходит над Францией, Германией, Средней Россией и Сибирью. Тогда сохнут степи, мелеют Балхаш и Арал набухает Каспийское морс, Волга превращается в мутный, бурный поток. В Волго-окском междуречье заболачиваются леса, зимой выпадают обильные снега и часты оттепели; летом постоянно сеет мелкий, дождик, несущий неурожаи и болезни.

Солнечная активность еще возросла, и вот – циклоны несутся уже через Шотландию, Скандинавию к Белому и Карскому морям. Степь превращается в пустыню и только остатки полузасыпанных песком городов наводят на мысль, что здесь некогда цвела культура. Суховеи из засохшей степи врываются в лесную зону и заносят ее шалью. Снова мелеет Волга, и Каспийское мере входит в свои берега, оставляя на обсыхающих местах слой черной, липкой грязи. На севере тают Белое, Баренцово и даже Карское моря; с них поднимаются испарения, заслоняющие солнце от земли, на которой становится холодно, сыро и неуютно. Отступает в глубь земли вечная мерзлота и вслед за нею впитывается в оттаявшую землю вода из тундровых озер. Озера мелеют, рыба в них гибнет, и в тундру как и в степь приходит голод.

Вот три варианта природных условий, которые на протяжении истории сменились не раз. Но только анализ истории степных, кочевых народов, более всех зависящих от природных условий, позволил установить даты и продолжительность периодов увлажнения и усыхания трех ландшафтных зон: степной, лесной и полярной. И вот какие результаты добыты новым научным подходом.

Взаимодействие народности с ландшафтом наблюдается всюду, но наиболее отчетливо оно выступает на стыке гумидной и аридной зон и здесь легче подметить закономерность. Усыхание или увлажнение корреспондировало с потенцией кочевых народов. Ведь если историческая судьба народности есть продукт ее хозяйственных возможностей, то она тем самым связана с динамическим состоянием вмещающего ландшафта, независимо от того – ландшафт естественный или некогда был создан руками человека. Для последнего случая просто надо принимать поправку. Рост пустынь Центральной Азии не был непрерывным периодом увлажнения в сравнительно недавнее время. Дать его абсолютную дату может только историческая наука и способом, который предлагается в данной работе.

Следует исходить из того, что евразийская степь засечена кочевниками предельно густо в том смысле, что используется каждый источник воды для водопоя. Следовательно, в эпоху усыхания кочевники выселяются к окраинам степи, а при увлажнении заселяют степные пространства без военных столкновений с аборигенами, ибо в пустыне постоянного населения нет.

В Южной Сибири, на границе тайги и степи в теплый и сухой суббореальный период развивались палеометаллические культуры[3]. Однако расцвет сменился упадком, когда экономические ресурсы оказались подорванными наступлением холодов и продвижения лесов к югу. В то же время увлажнение и возникновение лесных островков явилось благом для обитателей монгольских степей, привело к расцвету их хозяйства[4]. Это увлажнение в южных районах Центральной Азии во II тыс. н. э. прекратилось, и там, где некогда были цветущие поселения (Хара-Хото, Шаньшань и др.), воцарились мертвые пески пустыни.

вернуться

1

Все основатели географического детерминизма, «устанавливая зависимость народного характера от географической среды, стремятся этим путем раскрыть закономерность, присущую человеческому обществу . . . Основным исходным моментом во всем построении является античная идея о влиянии природы на психику человека, тем самым на национальный характер и через это на судьбы народов» (см. В. К. Яцунский, Историческая география, М., 1955, стр. 293).

вернуться

2

В.И. Абросов. Гетерохронность периодов повышенного увлажнения гумидной и аридной зон, – «Известия Всесоюзного Географического общества», 1962, № 4; В.Ю Визе, Климат морей современной Арктики, М.-Л., 1940.

вернуться

3

Г.Ф. Дебец, Палеоантропология СССР, М., 1948, стр. 53.

вернуться

4

Г.Ф. Дебец, Палеоантропология СССР, М., 1948, стр. 118.