Йерма. Я так хотела ребенка, а ты о нем ни разу и не думал?
Хуан. Ни разу.
Оба сидят на земле.
Йерма. И мне нечего ждать?
Хуан. Нечего.
Йерма. И тебе ждать нечего?
Хуан. И мне. Смирись.
Йерма. Совсем увяну…
Хуан. Заживем мы с тобой вдвоем, мирно, себе на радость… (Обнимает ее.)
Йерма. Что тебе нужно?
Хуан. Тебя. Ты при луне такая красивая.
Йерма. Вот так ты смотришь на жареную птицу, когда проголодаешься.
Хуан. Поцелуй меня…
Йерма. Нет. Ни за что. (Вскрикивает и сжимает мужу горло, он падает навзничь. Она душит его все сильнее, пока он не умирает.)
За сценой начинают петь паломницы, Я увяла, зато я все знаю. Теперь я все знаю. И никого со мной нет. (Встает.)
Понемногу собирается народ.
Теперь отдохну, не надо просыпаться, не надо думать – а вдруг во мне новая кровь? Тело мое засохло навсегда. Что вы пришли? Не подходите! Я убила своего ребенка, я сама убила своего ребенка!
Люди останавливаются в глубине сцены. Вдалеке поют паломницы.