Для экономики Детройта и окрестного региона характерны многочисленные всплески и спады — даже чаще и больше, чем в других местах. Но в течение хорошего года я мог построить вот так, по одной штуке достаточно зданий, разбросанных вокруг города, чтобы держаться на плаву и зарабатывать немного больше деньги, чем сумел бы получить на обычной работе.
Некоторое время дела шли почти прекрасно. Но это было очень недолго. Если вам доставались два пустых земельных участка, расположенных рядом, можно было бы сэкономить деньги, в одно и то же время выкопав котлованы для двух фундаментов, при условии, что вы закупили достаточно материалов и располагаете рабочей силой, чтобы строить оба дома сразу. Но даже такое элементарное удвоение характеризовалось более крупным масштабом операций, чем обычно. Однако не требуется быть гением, чтобы увидеть преимущества даже мелкой серии домов, не говоря уже о крупной. Итак, я решил расширить нашу деятельность.
Саперстайн был приличным человеком. Он обходился со мной, как с сыном, да и я его любил. Он многому научил меня, по мере того как я переходил от обязанностей водителя грузовика до руководителя, а потом и владельца фирмы. Но чему я не научился, так это — кому доверять, а кому не доверять. В том мелком бизнесе, которым мы занимались, доверие было не особенно важным вопросом. Никто и не должен был доверять нам в сколько нибудь длительной перспективе.
Когда я перешел на собственные хлеба, то не знал, что никто даже не ожидает от вас, что вы станете верить чему-либо, если не видели этого написанным черным по белому на бумаге. Я начал искать где-то поблизости изрядный кусок земли, где мог бы построить целую группу домов за раз. Тогда можно было бы заметно дешевле уплатить за все контракты на субподрядные работы, да и закупка плюс доставка всех материалов обошлась бы в меньшую сумму. Наконец, мне удалось найти подходящий участок земли в предместьях к северо-востоку от Детройта. Я мог построить там в одном месте приблизительно 50 зданий, причем ничто не мешало возводить, по крайней мере, четыре дома одновременно и тем самым сделать их намного более дешевыми, чем выходило у меня обычно.
Причина, по которой этот немалый участок был доступен по цене, которую я мог себе позволить, состояла в том, что он был совершенно не разработан и не подготовлен к строительству, — это означало, главным образом, полное отсутствие каких-либо коллекторов. А вокруг Детройта публика не покупала жилых домов с автономными канализационными отстойниками. Сначала я не проявил заинтересованности покупкой этой земли — именно по указанной причине. Но потом продавец участка сказал: «Не волнуйтесь относительно коллекторов. Я был в муниципалитете на Маунт-Клеменс и слышал там разговоры, что город собирается ближайшей весной начать строить здесь коллекторы. Только никому не говорите, что я сказал вам об этом, поскольку городские власти не хотят, чтобы в этом районе развернулась широкая спекуляция земельными участками».
Отлично! Именно это я и хотел услышать, так что быстро купил весь участок в собственность по специальному договору под очень высокий процент. Но это было нормально, потому что как только я построил бы образец дома и начал с этого продажи, мне сразу стало бы поступать множество денег. Дело выглядело вполне безопасно.
Я быстро поставил первый дом, броско обозначил его разными надписями и плакатами, подал рекламные объявления и стал ждать. Чтобы снизить эксплуатационные расходы, я собирался вести продажу самостоятельно. Каждый уик-энд я отправлялся за город и сидел в своем образцово-показательном доме. Уик-энды — как раз те дни, когда у людей есть время заняться покупкой домов. Масса народу приходила прицениться и посмотреть мой прототип, и им нравилось то, что они видели. Цена была подходящая, и интерес со стороны потенциальных покупателей не угасал.
Но все они задавали один и тот же вопрос: «Имеются ли здесь коллекторы?». Я отвечал, что мне известно следующее: коллекторы будут готовы буквально через несколько месяцев. На это мне заявляли, что они возвратятся, когда коллекторы будут не в проектах, а в земле. И мне оставалось только сидеть там и ждать. Тем временем я должен был гасить долги за земельный участок и за строительные материалы. В строительном бизнесе приходится иметь много дел с краткосрочными кредитами. Вы получаете свои деньги обратно, после того как начинаете продавать то, что построили. Но я ничего не продавал, и краткосрочный кредит постепенно превращался в долгосрочный. Меня со всех сторон осаждали кредиторы и засыпали письмами, настойчиво требовавшими уплаты долга. Я задолжал примерно 60 000 долларов.
Наконец, до меня дошло, что лучше мне побыстрее выяснить, как же на самом деле обстоит дело с этими чертовыми коллекторами. Поэтому я поехал в здание муниципалитета и задал там соответствующий вопрос, на который все тамошние чиновники отреагировали тем, что смотрели на меня, как на дурачка: мол, какие такие коллекторы? Как я очень скоро выяснил, никаких планов прокладки коллекторов не существовало — ни тогда, ни когда-либо. Фактически до сих пор в том районе так и не построили коллекторов. Никогда в жизни я не чувствовал себя настолько глупым — ведь я без всякой проверки, на слово поверил торговцу недвижимостью в столь серьезном вопросе. Но я поверил ему, — и в результате все, что я сумел сделать на протяжении десяти лет: выкарабкаться из неприятностей за счет упорного труда, — ушло в песок. В конечном итоге, дело дошло до того, что когда я вечером возвращался домой, то должен был парковать свой автомобиль в паре кварталов от него, а потом украдкой пробираться в собственное жилище сзади, по узенькому проулку и перемахивать через забор. Банк пытался за неплатеж изъять у меня автомашину.
ИДТИ НЕКУДА, КРОМЕ КАК ВВЕРХ
А потом наступил такой вечер, когда я пришел домой и Джун, моя жена, попросила у меня деньги на еду. Но мой бумажник был пуст. «Что же тогда будут есть дети?» — только и вымолвила она.
А что вы думаете по поводу этого вопроса: «Что же тогда будут есть дети?». Перед семьей стоял я, строитель домов, который позволил провести и подставить себя таким образом, что остался без гроша. На хвосте у меня сидели кредиторы. Банк охотился за моим домом и автомобилем. Вроде бы достаточно и этого, но теперь вот еще нечего есть детям. Я просидел целую ночь, задаваясь вопросом, что же делать. На некоторое время ко мне возвратились старые чувства. Я дрянь и ничтожество, как о том всегда говорил мой отец. Сколь бы упорно я ни старался наладить свою жизнь, все снова вернулось на круги своя. Но я не мог забыть тот вопрос, который задала мне жена. Сейчас было не то время, чтобы начать жалеть себя. У меня имелись обязанности перед другими людьми, в первую очередь, перед женой и детьми, не говоря уже о деньгах, которые я задолжал своим субподрядчикам и поставщикам за работы, выполненные ими добросовестно и с честными намерениями. Но в тот момент меня беспокоили вовсе не долги, банкротство или моя машина. Довольно скоро все, о чем я мог думать, сводилось к одной мысли: где взять деньги, которых было бы достаточно, чтобы на следующий день накормить мое семейство. Это было единственное, что меня интересовало. Только одно — на ближайший день избавить их от голода. Я хорошо познакомился с голодом в бытность ребенком, — зачастую единственным блюдом, которое мы ели дома изо дня в день, оказывалось спагетти, причем очень много раз его подавали без всякого соуса и ничем не посыпанным. Мне пришлось настрадаться, как, пожалуй, никому другому. Но я не собирался заставлять других людей страдать из-за того, что я сделал либо не сделал. Я всегда зарабатывал на жизнь для моих близких. В детстве я порой оказывался единственным кормильцем семьи. Когда я работал на разных фабриках и заводах, получая по 90 долларов в неделю, отец заставлял меня передавать все чеки ему, а сам выделял мне пару баксов на карманные расходы. Позже я всегда был в состоянии принести домой достаточную сумму, чтобы накормить жену и детей, возможно, без роскоши и излишеств, но вполне прилично, — так было всегда до этого момента.