Пусть и поздно, но зато откровенно признают: «Я (…) познакомился практически со всей работой нашей партийной, государственной и общественной машины, как тайной, так и открытой. Ни одна организация, как я узнал, не существует без представителей КГБ. И я понял, что эта система по мощи и влиянию партии не уступает и существует как параллельная структура.
Хрущев тогда, правда, пытался это положение сломать, подчинить КГБ партии, и частично ему это удалось. Но он не понял, что конфликт партии и тайной полиции был единственной формой взаимного контроля за всем происходящим внутри системы советской власти. Воюя друг с другом, кагэбэшники и партийные лидеры на местах тщательно следили друг за другом, частично предотвращая коррупцию, и, что важно, наверх шла более или менее объективная информация»[41].
Началось это явление давно, но, что касается нашего разбирательства, то первые ростки пошли весьма далеко от Москвы. Некий Н.Р. Садыхов из охранников первого секретаря стал заместителем Председателя Совета Министров Азербайджана; Председателем Совета Министров стал А.И. Ибрагимов — работал в 1940-е годы в центральном аппарате; Первый заместитель И.А. Ибрагимов — научный консультант, выполнял разовые задания. Всего же 9 чел. были перемещены в аппарат и руководство, 12 чел. стали первыми секретарями райкомов. Второй секретарь Нахичеваньского обкома Н.И. Володин (запомните эту фамилию — мы с ним еще встретимся); Председатель Нагорно-Карабахского облсовета М.Г. Огаджанян — «оттуда». На начало 1970-х годов после ухода на пенсию трудилось на непыльных должностях 983 бывших сотрудника КГБ. 20 % из них — в Совете Министров, 42 % — в органах юстиции, 22 % — в вузах и школах, 16 % — в милиции[42].
Ю.В. Андропов в 1967 г. становится Председателем КГБ СССР. Г. Алиев в 1969 г. становится первым секретарем Азербайджана. Ими начинается отработка той модели, которая потом поразит верхушку всей страны. «Андропов и Алиев были нужны друг другу. Шеф тайной полиции с интересом присматривался к социальному конструированию азербайджанского секретаря, примеряя его реформы — пока что в воображении — ко всей стране. Бакинский же диктатор был поражен грандиозностью планов председателя КГБ…»[43]. Придет день и час, и команда Ю.В. Андропова сможет продиктовать свою волю: «Андропов возглавил „бунт машины“ — тайной полиции — против ее создателя: партии»[44].
Но можно сказать, что, оставаясь де-юре структурой подчиненной, КГБ времен Ю.В. Андропова и в период более поздний в организационно-функциональном и информационно-интеллектуальном плане становится гораздо богаче аппарата ЦК КПСС[45].
Любой человек, назначенный на пост первого лица в спецслужбе, сразу же поймет, куда воздвигла его судьба. Сразу же происходит неизбежное расширение его возможностей, а уровень влияния на принимаемые решения достигает максимальной величины. Существует несколько кругов приближения к главному лицу в стране. Начальник разведслужбы, начальник «охранки», начальник связи, начальник охраны становятся в самый первый. А КГБ имел все это сразу в лице своего Председателя.
Любой шеф спецслужб располагает лучшими организационными и информационными ресурсами, чем высший руководитель, именно первый поставляет второму информацию, и он же решает, какими сведениями делиться, а какими — нет. Хотя чаще пишут, что разведки — это только инструмент политики, что разведки лишь собирают разведданные и докладывают, а решения все равно принимаются «наверху», но это совершенно не так, или, точнее сказать, не всегда так. Да, спецслужбы собирают информацию, но они же и решают, что докладывать и как докладывать. При этом они: а) как и другие ведомства, могут скрывать свои недостатки, просчеты и провалы (кроме самых громких и очевидных); но б) они могут сделать вид, что совершенно не знают о существующей оппозиции, «пятой колонне», сговоре с внешним врагом, и потворствовать, таким образом, успехам врагов, а могут и сами стать инициатором заговора.
Дезинформировать руководство и другие органы госуправления можно по-разному. О.Д. Калугин сообщает, что В.А. Крючков «в 1980 году решил унифицировать информационные потоки, идущие из Кабула. Он считал, что информация, поступающая по каналам партийных органов, КГБ, МИДа и военной разведки, слишком разношерстна, противоречива. Иногда она вызывала у Леонида Ильича очень дурное настроение. В результате унификации информационного потока на стол бывшего Генерального секретаря стала поступать благостная информация о победах советского оружия, о разгроме афганской оппозиции и грядущем превращении Афганистана в нового социалистического сателлита»[46]. Мы еще коснемся ниже всех аспектов того, как КГБ обернул свои технологии по дезинформации против политического руководства своей страны. Он силен настолько, чтобы тягаться на равных с высшей в стране властью. Поэтому как минимум в этом контексте можно утверждать, что КГБ становится теневым центром страны и социалистического полумира. КГБ брался за любую работу, чтобы потом заменить собой функции всего государства, и в конце концов подмял его. Именно Лубянке, а не Кремлю давно уже принадлежит большинство властных полномочий.