Руку мощную наложить,
Конь руки снести не можетъ
И ложится, словно снопъ.
Царскiй сынъ нахмурилъ лобъ:
Безъ коня плохое дѣло! —
Но впередъ пошелъ онъ смѣло
И вошелъ въ дремучiй лѣсъ;
Лишь одинъ клочекъ небесъ
Видѣнъ былъ свозь чащу бора…
Вотъ предъ нимъ поляна скоро
Показалась межъ вѣтвей
И изба стоитъ на ней,
И стоитъ на курьихъ ножкахъ,
Свѣту нѣтъ въ ея окошкахъ,
Тёмь и глушь одна кругомъ…
— «Стань ко мнѣ ты передомъ,
Задомъ стань къ лѣсной опушкѣ!»
Крикнулъ царскiй сынъ избушкѣ,
И послушалась изба,
Какъ покорная раба.
Вотъ Царевичъ въ избу входитъ
И старуху въ ней находить:
Сѣвши въ темный уголокъ,
Ноги прямо въ потолокъ
Подняла яга-старуха,
И сказала гостю глухо:
«Чую, чую, русскiй духъ!..
Здѣсь о немъ пропалъ и слухъ…
А теперь онъ входить смѣло.
Иль лыняешь ты оть дѣла,
Или, добрый молодецъ,
Дѣла ищешь, наконецъ?
Что, тебѣ, Царевичъ надо?
Угодить тебѣ я рада…»
— «Коли рада, такъ коня
Отыщи ты для меня,
Богатырскаго, лихаго…»
Ей Царевичъ молвилъ слово.
И предъ бабою-ягой
Бросилъ перстень дорогой.
«Ну, Иванъ Царевичъ, въ дружбу
Сослужу тебѣ я службу!
Спрячь свой царскiй перстенёкъ,
Талисманъ въ немъ скрыть, дружокъ:
Къ двери онъ едва коснется,
Дверь тотчасъ же распахнется.
Перстенечекъ твой таковъ,
Что запоровъ и замковъ
Съ нимъ не долженъ ты бояться.
Можешь въ путь теперь сбираться,
И коня себѣ найдешь,
Коль клубочекъ мой возьмешь.
Побѣжитъ онъ по дорогѣ
Чрезъ бугры и черезъ логи,
Ты жъ, за нитку ухватясь
И обмана не боясь,
За клубкомъ моимъ иди
И въ лѣсу за нимъ слѣди,
Если жъ станетъ онъ на мѣстѣ, —
Стань и ты съ клубочкомъ вмѣстѣ,
Гдѣ онъ сталъ, тамъ яму рой,
Въ подземелье входъ открой,
А потомъ войдешь въ палаты,
Гдѣ отыщешь скакуна ты…
Ну, Иванъ Царевичъ, вотъ
Твой клубочекъ и — въ походъ».
Вновь Царевичъ въ лѣсъ вступаетъ
И клубокъ впередъ пускаетъ: —
И, какъ маленькiй звѣрокъ,
Побѣжалъ въ травѣ клубокъ,
То въ кустахъ, порой, терялся
То опять предъ нимъ являлся,
На тропинку вдругъ попалъ
Н смѣлѣе поскакалъ.
Въ небесахъ почти стемнѣло…
За клубкомъ ужъ надоѣло
Лѣсомъ витязю идти,
Вдругъ онъ видитъ: на пути
Передъ камнемъ, возлѣ ели,
Сталъ клубокъ, достигнувъ цѣли.
Камень бѣлый былъ великъ,
Но его въ единый мигъ
Богатырь отъ ели сдвинулъ,
Волоса назадъ откинулъ
И, чтобъ время не терять,
Началъ землю разрывать.
Рылъ онъ часъ, по крайней мѣрѣ,
Вдругъ предъ нимъ открылись двери
На запорахъ и крючкахъ,
На двѣнадцати замкахъ.
Но едва дверей коснулся
Чудный перстень, — распахнулся
Въ подземелье темный ходъ,
И Царевичъ внизъ идетъ,
Гдѣ двѣнадцатью цѣпями,
Межъ двѣнадцатью столбами,
Конь закованъ и храпить,
И ногами бьетъ въ гранить;
Машетъ гривой онъ и пышетъ,
Богатырскiй посвистъ слышитъ,
Рветъ желѣзо всѣхъ оковъ,
И къ царевпчу на зовъ
Съ громкимъ ржанiемъ примчался.
Имъ Царевичъ любовался,
И на борзомъ скакунѣ,
Самъ во шлемѣ и въ бронѣ,
Полный силы и веселья,
Ускакалъ изъ подземелья.
Слышенъ въ полѣ звонъ копытъ, —
Мѣсяцъ на небѣ стоитъ
И за всадникомъ мелькаетъ,
И гигантски выростаетъ
Тѣнь коня и сѣдока…
Призадумался слегка
Смѣлый витязь: «гдѣ тутъ ѣхатъ?
Гдѣ жильё Кощея? Мнѣ хоть
Въ адъ спуститься…» — «Погоди!»
Вдругъ онъ слышетъ назади:
«Стой, Царевичъ мой любезный!»
Въ ступѣ — видитъ онъ — желѣзной.
Въ костяной рукѣ съ пестомъ,
Слѣдъ сметая помеломъ,
Мчится сзади съ страшной силой!
Яга-баба… — «Ну, мой милый!
Ты послушался меня
И нашелъ себѣ коня.
Дамъ еще совѣтъ тебѣ я:
Знаю, ищешь ты Кощея, —
Путь-дорога далека,
И безъ новаго клубка
Не найти тебѣ горы той,
Гдѣ волшебникъ знаменитый
Двухъ красавицъ стережетъ…
Вотъ клубочекъ: приведетъ
Онъ тебя къ горѣ проклятой,
Гдѣ стоитъ дворецъ богатой,
Гдѣ Кощей чужихъ невѣстъ
Собираетъ съ разныхъ мѣстъ…»
— Ладно, бабушка! Спасибо!
Либо сгибну тамъ я, либо
Дамъ себя Кощею знать… —
Но Яга уже опять
Ступу далѣе погнала,
Слѣдъ метлою заметала,