Стрела не умчится в далекий полет,
Не будет лежать уж его голова
Под небом, где вереска сохнет трава.
Севера звезды в ночи засияли,
Пылающий Вереск их люди назвали,
Был их сияньем простор озарен
Земли позабытой: ушел уже он.
На юг повернул он, и к югу опять
Дорога его продолжала бежать,
Пока Горгорат перед этой тропой
В небо вздымался угрозой слепой.
Даже смелейших нога не ступала
По склону крутому над краем провала,
На вершину никто никогда не влезал,
Чтобы взглянуть, содрогаясь, со скал,
Что падают тьмою отвесной на юг,
Горный оттуда спускается круг
В тени, что были уже у земли,
Когда еще солнце с луной не взошли.
Затканы эти долины обманом,
Наполнены горькой водой и туманом,
Чары сплетаются в черной пыли;
Но впереди, в невозможной дали,
Там, где для смертного взора предел,
Орел бы, пронзив небеса, разглядел:
Словно сияние тихой воды,
Как отраженье дрожащей звезды,
Белерианда пределы видны,
Границы далекой Эльфийской страны.
IV.
В Древние Дни, что исчезли давно,
Молчание было и было темно.
Голос в глубокой тени не звучал,
В сумерках звездных Нан Эльмот стоял.
В давние-давние Древние Дни
Среди теней засияли огни,
Голос раздался один в тишине:
Пение птицы в ночной вышине.
То Мелиан ныне пришла на восток,
И темных волос колыхался поток
У пояса, что замерцал серебром,
К стопам ее светлым спадая потом.
И соловьями наполнилась тьма,
Их песням она научила сама,
Соловьи те летели на свет ее рук,
Когда земли бессмертные были вокруг.
Долго дорога оттуда вилась,
Из Лориэна она взобралась
На бесконечную горную стену,
Из Валинора увидела пену,
Что бьется волною тенистых морей.
Отправилась прочь она тут поскорей,
И больше в сады не вернулась к Богам,
Бродила отныне по смертным брегам,
Преддверьем зари замерцала она
И чарами пела, скитаясь одна.
Раздался в Нан Эльмоте птичий мотив,
И слушал Тингол, обо всем позабыв,
Изумленный; и вот зазвучал далеко
Голос, что лился свободно, легко,
Голос, прозрачный, как нота кристалла,
И серебром его песня пронзала.
О народе своем он отныне забыл;
И для чего он Эльдар уводил
От Куйвиэнен в далекую даль,
О землях, в которых не знают печаль,
Он больше не думал. Под сенью лесов
Его лишь далекий притягивал зов,
Так он в Нан Эльмот зашел далеко
И потерялся он там глубоко.
Прекрасной увидел ее, неземной
Ар-Мелиан там, в этой чаще лесной,
Она, как деревья без ветра, молчала,
В тумане лесном по колени стояла,
И дальний сиял на лице ее свет,
Свет Лориэна сияющих лет.
Молчала она; но вот медленно к ней
Серебряной тенью меж темных теней
Высокий король в тишине подошел,
И взял ее за руку Элу Тингол.
Молча деревья недвижные ждали.
Мгновенье одно они рядом стояли
Одни, и над ними кружилася ночь,
И звездные годы катилися прочь,
И темным, высоким Нан Эльмота лес
Ныне поднялся до самых небес.
Море шумело волной о брега,
И больше не слышал он Ульмо рога.
Народ его долго и тщетно искал
Своего властелина, но Ульмо позвал,
Покинув леса, они двинулись в горе.
И к гаваням серым пришли они вскоре
На западный берег, и с края земли,
Со смертных земель они ныне ушли,
Через Морей пронесли ширину
В Аман их ныне, в Благую Страну,
Чтоб жить у зеленого Эзеллохара,
Среди Валинора, среди Эльдамара.
И так вот Тингол за моря не уплыл,
Но он среди леса бескрайнего жил
И Мелиан там полюбил он давно,
Чей голос струился как будто вино,
Что пили Валар в палатах златых,
Где слышны потоки фонтанов живых.
Король с королевой, так жили они,
И песня была в Дориате все дни,
И Эльфы те, что потерялись в пути
И не сумели на Запад прийти,
Далекий свой дом не найдя никогда,
Где пена взлетает и бьется вода,
Никогда не дойдя до священной земли,
До Валар оплота в далекой дали,
К нему собрались после долгой разлуки
Под дубы и березы, под вязы и буки.
В давние дни, когда Моргот бежал
И голову снова высоко держал
В Железной Короне, могучий свой трон
Поставил под горный дымящийся склон
И укрепил свой оплот вековой;
Ужас возрос неизбывною тьмой:
Севера тень, что искала пути
В рабство народы Земли привести.
Людей на колени он ныне бросал,
Изгнанных он Королей осаждал
Пламенем вечнокипящей войны:
В гаванях крепких приморской страны
Жили они, иль держали твердыни
Рядом с пределом его они ныне.
Но Дориата леса широки,
Правят там воле его вопреки
Серый Король и его Королева.
Зло не проникнет ни справа, ни слева;
Никто не сломает правителей тех,
В зеленой траве еще слышится смех,
Земля эта, солнцем залита, плыла,
И дивные там совершались дела.
И в Королевстве ходила Сокрытом,
Лугом, весенней росою омытом,
Легко убегала в прозрачную ночь
Короля с королевой любимая дочь:
Среди детей Арды была рождена,
Эльфийской красою светилась она,
Одета, единое Арды дитя,
В одежды Земли она, происходя
От Тех, чье сознание было древней
Эльфов и смертного мира Людей.
Вдали, за пределами Арды оков,
Сияли, как память их долгих трудов,
Звезды, Земле посылая свой свет,
Видения с Песней незыблемый след;
Плыло то сияние древнее прочь,
И на Земле была чистая ночь,
Проснулся тогда в Дориате напев,
И, под ветвями могучих дерев,
На листьях опавших сидел Даэрон,
Зеленой короной увенчан был он,
Играя на флейте эльфийской своей,
Дивной безмерно для сердца людей.
Такого флейтиста нигде не видать,
И пальцев искусных таких не сыскать,
С ним бы сравниться мог только один,
Маглор то был, Феанора то сын,
Обреченный певец и артист позабытый
Лаурелин, весь цветами покрытый,
Видел, и после у моря стенал,
И в море бескрайнем навеки пропал.
Но Даэрона восторг наполнял,
Жил он, под звездами ныне играл,
Пока один вечер не пал на страну -
Эльфы поют нам про эту весну.
Весело флейта играла сперва;
Ветер затих, и замолкла трава,
Сумерки слабой прохладой неслись,
Над озером тихо тенями крались,
В молчании ныне деревья стояли.
Там мотыльки бесконечно летали,
Мглою туманной вокруг их стволов
Рос там мерцающий болиголов.
И там, у прозрачного озера вод,
Дрожа, опадая, взлетая вперед,
Флейта звала. И вот вышла она,
Вспышкой внезапной и чистой видна,
Тени глубокие вдруг рассекла,
В темную ночь она светом плыла;
И словно бы летние звезды встают,
Сиянием чистым по небу плывут,
Живой ее свет отражался во тьму,
Ее серебром освещая саму.
Шла она тихо лесною тропой,
Шагом эльфийским и легкой стопой,
Почти неохотно; и тут начала
Танцевать, танцевать; и за ней поплыла
Мгла, белизной поднималася там,
Следом волшебным текла по пятам.
Круги побежали по глади воды
И задрожали трава и цветы,
Алмазом сверкала роса у тропу,
Крылатые ныне летели стопы.