Элли вздохнула.
– Перестаньте туда пялиться, извращенец!
Я неохотно поднял взгляд, сфокусировал его на ее лице, и она сказала:
– Кен рассказал мне о жалобах Кэтлин на то, что он ее избивает, вскоре после того, как мы начали встречаться.
– И что?
– И объяснил мне, что произошло на самом деле.
Я ждал продолжения.
– Полагаю, вам неплохо было бы выслушать его версию событий, – сказала она.
– Именно для этого я и проделал весь путь до Чарльстона, – сказал я.
– А не для того, чтобы попробовать ролл «Спайдер»?
Я улыбнулся и покачал головой.
– И не полюбоваться ротондой нашего Капитолия?
– Как ни трудно в это поверить, нет.
Явилась наша официантка, неся тяжелый поднос, который она установила на подставку рядом. Разлила по чашкам исходящий паром ароматный зеленый чай, а такой же исходящий паром суп «мисо» – по нашим суповым мискам. Элли взяла белую керамическую ложку и начала помешивать суп. Я отпил глоток чаю, и меня тут же сразил его ужасный вкус. Я оглянулся по сторонам в поисках чего-нибудь, куда можно было бы выплюнуть эту тухлую жидкость, но в итоге сдался и проглотил ее. И скорчил жуткую рожу, чтоб продемонстрировать свои чувства по отношению к этому чаю. Элли снова закатила глаза, еще раз подтвердив то, что я уже и без того отлично знал в смысле собственных чар: хотя они крайне заразны для особ женского пола, им все же требуется некоторый инкубационный период – для разгона.
Вдруг зазвонил мой сотовый телефон. Я глянул на высветившийся на экране номер и сунул трубку обратно в карман, где он продолжал звонить.
– А вы можете здорово раздражать, – сказала Элли. – Вам об этом уже говорили?
Тут я напомнил ей, что она, кажется, собиралась изложить свою версию печальной саги Кена Чапмена. Элли опять закатила глаза. Тяжко вздохнула. Нахмурилась. Но в конце концов все же заговорила.
– Кен был женат на ней примерно с год, когда обнаружил, что Кэтлин страдает истерическими припадками. Они как-то раз поссорились, долго ругались, и он ушел из дому и ночевал в гостинице. А на следующий день, когда вернулся домой, намереваясь извиниться, то обнаружил, что она вся в синяках, ссадинах и в крови.
– Он потом заявил, что не помнит, как ее бил, да?
– Она сама нанесла себе эти повреждения.
– Простите?
– Это у нее был такой способ наказать себя за то, что она его разозлила.
Я достал из кармана пиджака несколько фотографий, разложил их на столе и спросил:
– Разве это выглядит так, словно эта женщина сама себя изуродовала? Разве женщина может сама такое с собой сотворить?
Элли старалась не смотреть на фотографии.
– Я не эксперт, – призналась она. – Но подобное объяснение представляется вполне вероятным; к тому же, это ведь был не единственный такой случай. Кен неоднократно в течение всего периода их брака возвращался домой с работы и обнаруживал, что его жена снова нанесла себе побои – по самым разным причинам. Когда он пытался заставить ее пройти курс лечения, она отправилась в полицию и заявила там, что Кен на нее напал и избил. И это у нее приобрело постоянный характер, превратилось в систему. Выдавая его полиции или просто угрожая этим, она пыталась контролировать их отношения и манипулировать ими в свою пользу.
Я сидел, смотрел на нее и ничему этому не верил. У меня даже челюсть отвалилась, и, думаю, рот оставался открытым все то время, пока она произносила этот монолог.
Элли вытянула губы и попробовала суп «мисо» – самым сексуальным образом, словно намеревалась поцеловать ложку взасос. Это просто поразительно, что она могла изобразить своим ротиком, едва прикасаясь к ложке с супом. Вот посадите двоих женщин рядом друг с другом и попросите их отведать какого-нибудь супчику. Вторая женщина может быть хоть в два раза более страстной, чем Элли. Но из ста парней девяносто выберут Элли. Гарантировано.
– Вы сейчас с кем-нибудь встречаетесь?
– Вы это спрашиваете в интересах национальной безопасности?
– Это личный вопрос, – сказал я, выдав при этом свою самую высоковольтную улыбку – для пущей важности.
– Ну, в таком случае, да, я встречаюсь с одним человеком.
Она явно старалась меня оскорбить, или, по крайней мере, делала вид, что старается. Говоря по правде, она мне даже не нравилась, и я, несомненно, не собирался назначать ей свидание. Чего я действительно хотел, так это просто убедиться, что могу его ей назначить. Ну что тут можно еще сказать – вероятно, это просто обычная мужская уловка; но вот то, что она проделывала с этим супом, было потрясающе.
– И каково же нынче положение с этими вашими свиданиями, – продолжал я гнуть свою линию, – их можно классифицировать как серьезные отношения?