- Ладно. Оставайся, - решила я, хотя и чувствовала себя в его компании очень скованно. – Только мне к экзаменам готовиться надо. На долгие разговоры у меня времени нет. Кстати, нужно застирать рубашку…
Я быстро поднялась со стула.
- Что ты! Выброси ее. Еще чего не хватало!
- Да ты что! В чем ты завтра пойдешь? В куртке и брюках?
Собственно, истинной причиной моего внезапного хозяйственного энтузиазма была не забота о ближнем. Просто меня почему-то очень нервировало то, что он сидит передо мной полуголый и… весь такой идеальный.
Я постирала-таки рубашку под краном и повесила на натянутую под потолком веревку.
Затем открыла форточку и снова села за стол, прикурив сигарету и выпустив дым в окно. Андрей оказался некурящим и отказался.
Скользнув глазами по учебникам на выщербленной столешнице, я поняла, что могу за них даже не браться – я чувствовала на себе взгляд Андрея и все равно не смогла бы сосредоточиться.
Я подложила ему вторую подушку, и мы стали просто беседовать: я - сидя на стуле и периодически выкуривая очередную сигарету, он – полулежа в моей постели. Он укрылся одеялом, и мне стало гораздо легче говорить, когда я перестала видеть его обнаженный торс.
- Вообще-то дело еще знаешь в чем, - говорил Андрей. – Я ведь не здешний. В городе совершенно не ориентируюсь. Прилетели только вчера…
- Откуда? – поинтересовалась я, весьма невежливо прервав его речь.
- Из Москвы. Поэтому сейчас я не знаю, как добраться до своих. Только при свете дня.
- Что же они тебя бросили? Что не ищут?
- Ищут, я уверен. Просто я в неурочный час оказался один, да нарвался на наших врагов. Меня во двор многоэтажки затащили, пистолет и телефон отобрали, я стал отбиваться, а когда побежал, схватил две пули. Они вскочили в машину и погнались за мной, поэтому пришлось скрываться дворами. Потом окончательно заблудился в незнакомом городе. А как я в вашем студгородке оказался даже и не скажу – сам не помню, да и ослаб к этому моменту.
- Так тебя, наверное, до сих пор ищут? Твои враги!
- Вероятно.
- Чего же им от тебя надо было?
- Ну… Есть у нас кое-какие споры. Денежного характера.
- Ясно. Только диву даешься, на что готовы пойти люди ради денег… Даже на убийство. Ну а ты-то чем занимаешься, раз ходишь с пистолетом?
Андрей усмехнулся уголком рта.
- Нет, красавица. Я и так с тобой тут как на исповеди. Нужно знать, когда следует остановиться. Особенно это касается опасных вопросов. Просто запомни на будущее.
- Не хочешь – не говори, - пожала я плечами. – Как рука?
- Как после огнестрельного ранения, - усмехнулся он. – Но ничего, на мне все, как на собаке заживает… Только ты все равно никому не говори обо мне, ладно? Я через несколько дней вернусь снова в Москву и больше никогда тебя не потревожу. Но тем не менее, очень тебя прошу не распространяться на эту тему… хотя бы эти дни, пока мы здесь, пока не решили кое-какие проблемы и не уехали. Это может снова очень плохо отразиться на моих делах в Ростове. Да и на себя можешь навлечь опасность. Слушай, - он вдруг откинул одеяло и сел, спустив ноги на пол. - Ир, я и впрямь должен идти. Не хочу еще и тебя подставить. Я уже отдохнул, так что… Ничего, что ночь. Фонари везде. А меня и впрямь могут караулить в этом районе. Я просто обязан отвести от тебя эту опасность. Ты мне только скажи, как добраться на Левобережную. Возможно, мне даже будет легче скрываться в темноте.
Андрей стремительно встал и сдернул с веревки рубашку.
- Погоди! – я подскочила к нему, сама не зная от чего внутренне запаниковав. В ходе разговора вместо смущения и скованности я стала чувствовать абсолютное спокойствие от звуков его ровного голоса и исходившей от него теплой энергии. – Она же еще мокрая! – только и сказала я.
- Ничего. Уже не мокрая, а влажная. Правда, тебе не безопасно рядом со мной. Ты и так очень мне помогла. Я безмерно тебе благодарен. Но сейчас я представляю для тебя большую угрозу. Вернее не я, а мое присутствие здесь и люди, которые меня разыскивают.
- Глупости! Ничего я не боюсь, - заявила я, ощущая непонятную потребность его остановить во что бы то ни стало. – Все будет в порядке. Ты еще слаб! Тебе нужно поспать. Не волнуйся. Да и пешком тебе будет непросто туда добраться!..
Он вдруг прикоснулся к моему плечу и сказал, слегка наклонив ко мне голову:
- Ты еще очень молодая и глупая. Извини, не хочу тебе грубить, но тебе следует меньше доверять людям. Ты не знаешь, в какую компанию ввязалась.
Его прикосновение обожгло мне кожу – даже сквозь рукав пуловера, а дыхание перехватило. Но его слова вовремя остудили во мне эту необъяснимую, сладостно-томительную и жгучую симпатию к нему, словно окатив холодным душем.
- Я просто не уверена в успехе твоих ночных походов. Сейчас людей на улице мало, так что ты только привлечешь к себе внимание преследователей. Утром тебе будет гораздо легче затеряться в толпе торопящихся на работу горожан…
Андрей улыбнулся:
- Забираю свои слова обратно. Ты нисколько не глупая. Ты авантюристка.
Я улыбнулась в ответ:
- Ничего подобного. Я никогда не ищу приключений на свою голову. Просто сегодня… думаю, тебе повезло, что я рискнула тебе помочь. Ой, - вдруг вздрогнула я. – У тебя кровь просочилась…
Я снова усадила его на койку, сняла повязку с верхней раны и снова обработала ее. Кровь остановилась, и я заново забинтовала его плечо.
- Постарайся не двигать рукой, - сказала я тихо, завязывая бинт и отрезая кончики.
- Ты сейчас на первом курсе учишься? – спросил он, все это время глядя только на мое лицо.
- Да. А что?
- А мне двадцать пять лет.
Я вскинула на него удивленный взгляд:
- По-моему, у тебя еще вся жизнь впереди.
- А я себя сейчас, почему-то, чувствую ужасно старым.
Я лишь промолчала, глядя в его глаза, устремленные прямо в мои.
- Тебе следует отдохнуть, - наконец с трудом выговорила я. – Постарайся уснуть.
Он лег, а я села за стол и уставилась невидящим взглядом в учебник по психологии. В желудке снова заплескался холод, легкие стали делать очень мелкие вдохи, а спина держалась прямая-прямая.
Не знаю, сколько времени я просидела так, бегая по строчкам ничего не фиксирующими глазами, но когда, наконец, решилась обернуться, увидела Андрея уже спящим.
Я осторожно и облегченно вздохнула. Легкие словно раскрылись, позвоночник расслабился, а желудок перестало мутить.
Что он имел в виду? Что он стар… для меня? Если так, то он прав. Мне совсем недавно исполнилось восемнадцать. Негоже мне связываться с мужчиной, с которым меня разделяет семь лет. Это была бы слишком большая разница в возрасте. Еще в детстве разница в пять лет между мною и Вовкой казалась непреодолимой, а его превосходству надо мной не было предела. Сейчас наши отношения изменились и стабилизировались, но все равно я продолжала ощущать на себе его «взрослость». А тут… семь лет! Ужа-асно! И все же он будоражит во мне совершенно новые и интригующе приятные чувства, которые, в свою очередь, вызывают яркий стыдливый румянец на моих щеках.
Завтра он уйдет, и это будет правильно, подумала я. И хорошо, что уйдет.
Я снова посмотрела на его выразительное даже во сне лицо. Вид привлекательного мужчины, спящего в моей постели, вызывал внутри меня какую-то незнакомую дрожь. Но ничего, завтра он уйдет – и хорошо…
Я выключила верхний свет, оставив включенной лишь настольную лампу, и снова опустилась на деревянный стул. Чиркнула зажигалкой и закурила, выпуская дым в сторону открытой форточки.
Все-таки это неправильно – то, что я его впустила. Я и себе могу заработать головную боль, если кто-нибудь обнаружит его в моей комнате. И сам он какой-то… Представляет опасность, вот что!
Ну не дура ли!
Пригласить человека, судя по всему, криминального рода занятий да еще уговаривать его остаться на ночь!
Скажи кому – не поверят. Я сама-то не могла ожидать от себя подобного безрассудства.
Я бросила на Андрея опасливый взгляд. Он спал все в том же положении на спине, склонив голову немного набок. Какой же он все-таки красивый!