Александра Баркова
Между
Ветвь первая: Марх, сын Мейрхиона
Кромка прибоя
Кромка прибоя: Марх
Самое первое…Я выхожу на берег, отряхивая морскую воду с гривы. Выхожу на берег — будто впервые. Хотя… какой же это первый раз? Я и раньше выходил — забавляясь с народом матери, с бессмертными, и с народом отца — с людьми. Тогда это были просто забавы. Я мог из мальчишки оборачиваться жеребенком, мог возить их на своей спине, мог бегать с ними наперегонки, не задумываясь, на двух или четырех ногах бегу. Я плыл по морю, играя с прибрежным народцем, я бежал по волнам, я и был — волнами, белогривыми, буйными; я бился об утёсы грудью, я вскакивал на скалы, в последний миг сменив облик и уцепившись тонкими мальчишечьими руками за острые камни…Я мчал бок-о-бок с Манавиданом — моим отчимом, другом и вечным соперником… два коня, два юноши, два океанских шквала. Скорее названые братья, чем бывший муж Рианнон и ее сын. Мы двое, противники и неразлучные друзья — мы резвились, то шутя недобрые шутки, то спасая людей, таких беспомощных перед морем; мы уходили на самое дно, забавляясь тем, что будили спящих веками чудищ и поспешно удирали от них; мы ласкали подводных дев, соперничая из‑за их любви и позволяя им вплетать жемчуг в наши гривы; шторм и штиль, удача и рок — всё это были мы двое. Всё море было нашим домом, отмели и глубины, заповедные воды Рианедд и владения Ллира Лледиата — как нет границ волнам, так не было и запретов для нас. О таких люди говорят «не разлей вода». Много лет мы и были — водою, и не одно течение не осмелилось бы послать свои воды туда, где резвились мы двое. Но я выхожу на берег, и вода течет с моей гривы. Не оборачиваюсь. Зачем оборачиваться? Я всё знаю, я слышу. Там, посреди моря, ржет серый жеребец, встав на гребень волны, словно на скалу. Он ржет, и бьет воду копытами. Манавидан не простит мне, что я избрал землю моей матери. Избрал народ не отчима, а отца. Народ людей. Я выхожу на берег. Серые волны бьют об утесы, будто хотят сокрушить эту землю. Землю, которой я нужнее, чем безбрежному морю. Меня ждут. Люди… я еще не знаю их имен, кроме одного: Динас. Он поможет мне стать правителем народа людей. Я меняю облик. Пока это легко, но мать объясняла мне: как только я изберу свой путь, больше не превращаться мне так спокойно, как человек меняет одежду. Одежда… их одежды на мне нет. Кажется, это неправильно? — надо спросить у Динаса, ему еще предстоит научить меня быть человеком. Но сейчас это неважно. Я простираюсь на этой земле, земле людей. Я — выбравший. Я — человек.
— Я, Марх, по воле своей матери король Корнуолла…
Кромка прибоя: Манавидан
Итак, сын Рианнон, ты выбрал. Выбрал — землю. Я ли ни рассказывал тебе о тех кошмарах, что подстерегают нас на земле? Я ли ни говорил о том, как женитьба на твоей матери превращала меня долгие годы то в охотника, то в пахаря, то в седельника, то в сапожника? И я, могучий сын Ллира, брат самого Бендигейда Врана, был принужден обучать людей этим ремеслам, доколе не было снято заклятие! Я, властитель моря, трудился как раб — и для кого?! для жалких людей! А теперь ты, Марх, сын моей жены, по собственной воле идешь, чтобы стать таким же рабом. Тебя назовут королем — но не оставят тебе и дня воли. Я презирал бы тебя, будь ты мне чужим. Будь ты просто сыном Рианнон, как Придери. Но тебя я взрастил как сына — и покараю тебя как отец. Ты человек теперь? Что ж, тебе доводилось видеть как часами и днями забавляются волны с потерпевшим крушение человеком! Ты узнаешь это сполна, предатель. Нет пощады сыну, пошедшему против отца. Отныне морю никогда не быть твоим домом. Беду и только беду принесет тебе море!
* * *
Вороной конь выходит из моря — и превращается в нагого могучего юношу со спутанной гривой длинных золотисто-рыжих волос. Белоснежная кобыла скачет на берег с холмов. Нет, не кобыла — всадница на белой лошади. Нет, не всадница — знатная госпожа в белом платье бежит по камням навстречу сыну.
— Матушка.
— Сын мой! Я знала — ты не останешься безучастным к моей мольбе.
— Разве оставлю я тебя в твоей тревоге?
— Тревоге? Придери и был моей тревогой. И вот он мертв! Убит Гвидионом. Нет больше второго короля Аннуина…
— Матушка, не плачь. Я сделаю всё, что ты скажешь, но только прежде исполни одну мою просьбу.
— Какую? Чего ты хочешь?
— Расскажи мне, что произошло. Я не спутаю пучины Рианедд с буйными волнами Манавидана и с лишенными ярости бесконечными водами Корины, но Гвидиона от Аннуина мне не отличить. Я слишком мало прожил на земле, ты же помнишь.