Через год после приезда в Пекин Давтян докладывал начальнику внешней разведки:
«Несколько слов о нашей специальной работе. Она идет хорошо. Если Вы следите за присылаемыми материалами, то, очевидно, видите, что я успел охватить весь Китай, ничего существенного не ускользает от меня. Наши связи расширяются. В общем, смело могу сказать, что ни один шаг белых на всем Дальнем Востоке не остается для меня неизвестным. Все узнаю быстро и заблаговременно».
На чем основывались такие оценки главного резидента ОГПУ в Китае? Давтяну действительно удалось активизировать работу разведки в этой стране, особенно по белой эмиграции. В частности, мукденская резидентура через свою агентуру в японских спецслужбах добыла уникальный архив белогвардейской контрразведки, касающийся всего Дальнего Востока. Полученные документы Давтян направил в Центр специальным курьером. В сопроводительном письме на имя начальника разведки М. А. Трилиссера он не без гордости писал:
«Дорогой Михаил Абрамович! С сегодняшним курьером посылаю Вам весь архив белогвардейской контрразведки, полученный в Мукдене. Прошу принять меры, чтобы архив этот не «замариновался» и был использован».
В середине 1923 года в направленном в Центр отчете о проделанной работе Давтян сообщал:
«Работу я сильно развернул. Уже теперь есть приличная агентура в Шанхае, Тяньцзине, Пекине, Мукдене. Ставлю серьезый аппарат в Харбине. Есть надежда проникнуть в японскую разведку.
Мы установили очень крупную агентуру в Чанчуне. Два лица, которые будут работать на нас, связаны с японцами и белогвардейщиной. Ожидаю очень много интересного».
Несмотря на эмоциональную окрашенность служебных писем, Давтян в целом не преувеличивал достижений своих сотрудников.
Уже к концу 1920‑х годов харбинская резидентура стала ведущей в работе против Японии и белогвардейской эмиграции. Именно в Харбине сотрудник резидентуры Василий Пудин получит план японской военщины в отношении СССР, который затем вошел в историю под названием «меморандум Танаки». Им же было добыто свыше двадцати японских шифров.
В годы Великой Отечественной войны из Китая поступала весьма важная политическая информация по Японии.
А основы этой блестящей работы советской внешней разведки в данном регионе были заложены в ту пору, когда главным резидентом Иностранного отдела ГПУ – ОГПУ в Китае был Яков Христофорович Давтян.
Совмещать сразу две должности – временного поверенного в делах РСФСР в Китае и главного резидента ИНО ГПУ – ОГПУ – для Давтяна было непросто. И он ставит перед Центром вопрос о том, чтобы его освободили от одной из должностей, однако в силу своего «кавказского темперамента» делает это излишне эмоционально. В ответ на указания Центра относительно дальнейшего совершенствования работы советской разведки в Китае Давтян в сентябре 1923 года пишет Трилиссеру:
«Я полагаю, что в Пекине лучше видно положение дел, чем из Москвы. Если Вы с этим не согласны, то тогда прошу освободить меня от работы совершенно».
Конечно же, Я. Х. Давтян был абсолютно неправ. Ведь в Центр стекались разведывательные сведения по Китаю не только из руководимых им резидентур в этой стране, но и из многих других разведывательных подразделений, в том числе действовавших в Европе, Азии и Америке. Поэтому именно Центр обладал большей информацией относительно положения дел в Китае, нежели Давтян.
В другом письме на имя начальника разведки Давтян, в ответ на некоторые дружеские замечания Трилиссера, делится с ним следующими мыслями:
«Я думаю, что мне было бы целесообразно отказаться от работы в ИНО, так как я совершенно не могу согласиться с Вашими методами действий».
Не все гладко складывалось у Давтяна и с НКИД. Китай, как уже отмечалось, занимал видное место во внешнеполитических планах советского руководства, а это требовало от Давтяна напряженной работы по линии наркомата. Москва высказывала пожелания улучшить работу полпредства, что также вызывало у него болезненную реакцию. В личных письмах на Лубянку он жаловался на НКИД и замечал, что «Пекин, по-видимому, будет моей последней работой в этом милом учреждении».
Однако в Москве решили по-иному. В апреле 1924 года Яков Давтян заменяется на посту главного резидента в Китае и отзывается из Пекина. В Москве он окончательно переводится в НКИД СССР, где по-прежнему ощущается острая нехватка квалифицированных кадров. Летом 1924 года Яков Христофорович назначается полпредом СССР в Тувинской Республике и одновременно становится председателем полномочной комиссии ЦИК СССР по урегулированию двусторонних отношений и инспекции советских учреждений. Решив задачи, поставленные перед ним в Кызыле, осенью того же года Давтян возвращается в Москву.