Не прошло и года, как Ельцин подписал указ о роспуске Верховного Совета, тем самым вопреки Конституции захватывая законодательную власть. По всей России были ликвидированы представительные органы власти, в связи с чем Ельцин сразу же перестает быть президентом, ни одна его команда не имеет силы, любое исполнение их — преступление.
Тем не менее, масса должностных лиц окружают ВС России, лишают его энергоснабжения, взрывают подстанции телецентра Останкино при попытке ВС обратиться к народу, расстреливают ВС из танков, убивают сотни граждан России. И все это при оголтелых воплях прессы, призывающих Ельцина насильно изменить конституционный строй и захватить власть.
Но ни один прокурор России не возбудил против преступников, установивших в России фашистский режим, уголовного дела. Генпрокурор Степанков сбежал, но на его место, алчно урча, бросились казанники, услужливо повизгивая в рвении услужить хозяину. Они, конечно, не вчера появились, еще Салтыков-Щедрин писал, что у нас многие путают понятие «Отечество» с понятием «Ваше Превосходительство», а когда им начинаешь объяснять разницу, то приходят к выводу, что второе более предпочтительно.
И вот за такое огромное число беспринципных и подлых холуев в ведомствах, обязанных охранять законы страны, мы обязаны холуям другого сорта, тем, кто непрерывно твердил нам, что в сталинском терроре виноват НКВД, кто этим скрывал истинных преступников и не дал наказанием предотвратить подобные преступления.
Но вернемся к теме нашей книги и этого раздела, имеющего целью показать, что бюрократизм зиждется на желании подчиненных быть бюрократами. Вспомните приведенные примеры.
Разве генеральный прокурор, давая задание усилить борьбу с нарушениями техники безопасности, приказывал сажать в тюрьму и правых, и виноватых? Нет, конечно. И судьи, и прокуроры, спеша отличиться, сами преступным образом нарушали закон, фактически обманывая своей статистикой начальника. Если бы генпрокурор не дал такое задание, они бы и не знали, как отличиться. Неужели добросовестной работой? Как дураки? Как десятки миллионов «дураков» у станков и комбайнов, которые их кормят?
Разве Сталин и политбюро давали команду Чепцову уничтожить антифашистский еврейский комитет? Нет! Чепцов сам роет землю носом, чтобы узнать, какой пригов9р будет встречен благожелательно, на чем он сумеет войти в доверие. Могут сказать, что он боялся политбюро. Но ведь мог же он подать заявление и уйти с этой работы, мог хотя бы не убивать невиновных? Мог! Однако предпочел убивать, но ездить на персональной машине, а не в метро.
Автор взял очень яркие примеры, связанные со смертью невинных людей. А в обычной жизни — в экономике, в медицине, в прочих отраслях? Обратите внимание на этих люд ей, обратите внимание на себя, вспомните, как вы поступаете. Шеф вам дает задание. Вы обязаны его исполнить, поскольку именно за это вы и получаете деньги, причем обязаны исполнить самостоятельно, но вы идете к шефу «посоветоваться», как его выполнить, поскольку «вы хотите, как лучше». Разве вы не понимаете, что «как лучше» будет только тогда, когда вы будете настолько профессиональны и трудолюбивы, что исполните Дело сами, как Делу лучше? Понимаете, но прячете от себя эту мысль и идете к шефу. И после этого по команде шефа наносите огромный ущерб Делу, но чувствуете себя нормально: это же не вы, это шеф принял такое решение!
На вас, «маленьких винтиках», держится вся бюрократическая машина, потому что именно вам она и нужна. Не начальникам, а вам, подчиненным. И не надо от себя прятаться, она нужна вам потому, что позволяет быть тупыми, неграмотными, ленивыми, но занимать любую должность. Зачем учиться, если можно узнать у начальства, что делать, и после этого ни за что не отвечать?
Ведь это вы, узнав, что начальству нужно сдать дом к первому числу, делали его так, что потом в квартиры было тошно заходить. Да, вы гнете грудь колесом: «Мы рабочий класс, а они бюрократы». Но ведь это вы довели свою квалификацию до того, что в магазинах СССР ни на одну отечественную вещь нельзя было глянуть с удовольствием: если к ней приложил руку родной рабочий класс, то это обязательно мерзость. Это вам, рабочему классу, очень нужна бюрократическая система управления, она дает возможность занимать рабочее место, не умея и не учась, но требовать от начальства зарплаты мастера своего дела.
Помню, перед «Олимпиадой-80» я был в отреставрированном московском Кремле. Камера хранения находилась под аркой, арка была выложена новым кирпичом. И хотя каждый каменщик знает, что нужно заполнить швы раствором, обмыть кладку и расшить швы, но… швы зияли пустотами, из них свисали «сопли» раствора. Даже для Кремля не нашли умелых каменщиков, и, наверняка, толпы иностранцев посмеивались: «Русски рабочий трудно шить комбинезон, руки русски рабочий растут из задницы!» Но желание начальника сдать арку к Олимпийским играм было выполнено, деньги получили, как за мастерскую работу, и плевать на то, что скажут люди. Вот так и судьям: невиновных убили, выполнив желание начальства, и плевать, что скажут люди. Какая между вами разница?
А врачи? Чтобы не затягивать время лечения, во всех случаях, при всех болезнях выписываются антибиотики. Разве вы, врачи, не знаете, что организм к ним привыкает, что в случае тяжелой болезни они уже могут не помочь. Но начальству желательно сократить больничные, и вы каждый насморк лечили тетрациклином. Это вы, боясь рискованной операции, посылали больного в другие больницы, сокращая шансы выжить, лишь бы он умер не у вас и не испортил отчетность. Чем вы отличаетесь от судей-убийц? Вам также нужна бюрократическая система.
А вы, учителя? Это же вы довели образование до маразма, слепо следуя «экспериментам» педагогических придурков, довели до ситуации, когда старое образование оказалось намного лучше и прочнее нынешнего, когда от нынешнего школьника требуется уже не знание, а только умение ответить на экзамене. Я вспоминаю давнишнюю статью в Литературке, где недоумевающий профессор Московского университета сообщил, что 96 % первокурсников — будущих филологов не знают, зачем Чичиков покупал мертвые души, то есть не читали Гоголя, но поступили в университет. Это вы учили коммунизму нынешнюю элиту так, что она не способна была из него понять даже элементарного.
Автору сам Бог дал быть бюрократом, но будет справедливо, если представители и всех остальных профессий заглянут в себя. Ни у кого нет оснований корчить невинную физиономию, ведь СССР был бюрократической страной с самого низу, причем «по желанию трудящихся».
Наверное, приведенный выше пассаж не всем понятен, и многие недоумевают: если нормальный специалист, знающий свое дело, слушает начальника или советуется с ним, то что в этом плохого? А плохо то, что мастер перестает быть мастером, если сам не изучает Дело, перестает быть специалистом. Но если есть снимающая ответственность прямая команда, то этого и не надо. Специалист тупеет, будучи не в Деле, а лишь при нем. Каждый должен это понять, и каждому должно стать обидно за себя.
Вот такой судебный пример.
В русле общего националистического идиотизма, весной 1992 года мэр и председатель совета города Ермак (Казахстан) дали команду уничтожить охраняемый до этого государством памятник Ермаку. Это в городе, который был основан русскими в 1898 году и в котором до сих пор казахов едва ли пятая часть. Памятник разрушили «по требованию части казахского населения», но справедливости ради скажем, что по требованию Алма-Аты, а большинство местных казахов отнеслось к этому крайне неодобрительно и с большой тревогой за собственное будущее, живя в пограничной с Россией области, где казахов меньше трети. Итак, был разрушен памятник, охраняемый государством, а в Уголовном кодексе Казахстана есть короткая статья 216-1, которая гласит: «Умышленное уничтожение или порча памятников истории и культуры, взятых под охрану государства, наказывается лишением свободы на срок до двух лет…».
Кроме того, власть сослалась на требование казахов, то есть дала им преимущество по сравнению с другими гражданами. А в статье 60 Уголовного кодекса «Нарушение национального и расового равноправия» говорится: «… установление прямых или косвенных преимуществ граждан в зависимости от их расовой или национальной принадлежности наказывается лишением свободы от шести месяцев до трех лет…».
Эти статьи Уголовного кодекса и побудили автора написать и опубликовать в газете открытые письма последовательно прокурору города, прокурору области, прокурору Республики и президенту, где автор назвал разрушителей памятника преступниками по этим двум преступлениям. Но прокуроры, «знатоки» Уголовного кодекса, пришли к выводу, что преступления здесь нет. А чтобы заставить автора замолчать, разрушители памятника, услышав, что в Москве за честь и достоинство дают большие деньги, обратились в суд для защиты своих чести и достоинства, а также за компенсацией материального ущерба в сумме около 100 тысяч рублей (весной 1992 года это была еще сумма немалая; для сравнения: зарплата автора была около 10 тысяч.) Судья скоренько провел заседание суда, где, между прочим, я обратил его внимание на незаконность требования компенсации материального ущерба, но судья только презрительно поулыбался: он судья — ему видней. Я обратил его внимание и на то, что на гражданском процессе он фактически рассматривает уголовное дело по двум статьям. И здесь он поулыбался, обменявшись взглядами с заседателями. Устно суд решил, что все, сказанное мною об истцах, — клевета и оскорбление и за это я должен возместить материальный ущерб в размере 5 тысяч рублей каждому «обиженному». Письменное решение суда нужно было получить не позже чем через 10 дней, но… В это время Верховный Совет Казахстана принял решение об усилении борьбы с разрушителями памятников, и судью заклинило. Месяц он не мог написать то, что сказал устно. И, наконец, нашел соломоново решение: в констатирующей части признано что разрушение памятника Мухин считает преступлением, но в резолютивной части в перечне того, что по мнению суда является оскорблением чести и достоинства истцов, «преступление» на всякий случай не упоминается. В результате судом было установлено, что «звание» уголовного преступника для главы администрации и председателя горсовета не является оскорбительным. Впрочем, им это было безразлично: они тоже выполняли желание начальства и знали, что с ними ничего не случится.