Саймон не знал, насколько губительна для Карниша была рана, нанесенная колом, но полагал, что она достаточно серьезна, раз он попытался укрыться в гробу, в котором планировал отправиться в путешествие.
Сам он чувствовал себя как выжатый лимон и сильно ослаб. Даже сравнительно недолгое воздействие чудовищного пищеварительного процесса этого монстра превратило его в жалкую развалину. Каждое движение давалось с трудом. Сквозь прорехи в джинсах он видел, что его левая нога сморщилась и как-то усохла. Саймон с горечью подумал о том, вернется ли он теперь когда-нибудь в нормальное состояние.
Пользуясь распятием Фила как отверткой, он вывернул шурупы из четырех петель, на которых держалась крышка. Когда придет время, он должен будет открыть гроб.
Когда небо на востоке стало светлеть, а звезды, наоборот, потускнели, Карниш заговорил:
- Совсем необязательно заканчивать эго таким образом, - сказал он слабым охрипшим голосом.
- Нет, обязательно, - ответил Саймон.
- Я не шутил насчет денег. Больших, очень больших денег.
Саймон почувствовал, как что-то острое, ищущее скользнуло в его мозг. "Пятьдесят миллионов долларов", - подумал он. И сразу понял, откуда пришла эта мысль. Он взял револьвер Ли и выстрелил в гроб. В крышке образовалась дыра размером с ноготь большого пальца. Саймон приставил к дыре водяной пистолет и выпустил внутрь струю святой воды. Карниш закричал, крышка затряслась, а из дыры вырвался сноп пламени. Саймон прикрыл рукой глаза. Щупальце чужого сознания сразу ушло.
- В следующий раз я вылью на тебя всю воду, которая осталась в пистолете, а потом наберу полный.
- Не надо, - тихо попросил Карниш.
- Ты боишься умереть?
- Да, боюсь.
- А твои жертвы боялись умирать?
-- Боялись.
- Око за око.
- Прошу тебя, подумай еще раз о том, что ты делаешь.
- Заткнись.
- Всегда можно найти компромисс.
- Закрой пасть, я сказал. - Саймон выпустил в гроб еще одну струю святой воды и едва увернулся от взметнувшегося пламени.
Карниш закричал и больше ничего не говорил.
Небо на востоке стало светло-голубым. Тьма рассеивалась, и Саймон уже мог видеть деревья на другом конце поля. На небе ни облачка. День обещал быть солнечным.
- Солнечный свет убьет тебя? - неожиданно спросил Саймон.
Карниш не ответил, и Саймон повторил свой вопрос.
- Я не знаю.
- Так написано во всех книгах.
Карниш вновь промолчал. Над ними, в вышине, кружила стая птиц. Их количество неуклонно росло в течение последних тридцати - сорока минут. Саймон не заметил этого раньше, потому что небо было слишком темным.
- Это твоя работа?
- Что именно?
- Птицы?
- Иногда животные по своей воле сопровождают меня.
Саймон огляделся. Метрах в двухстах к западу он заметил какое-то темное пятно, похожее на собаку.
- Сделай так, чтобы они ушли.
- Я не могу.
Саймон почувствовал, что Карниш говорит правду. Пока животные не делали попыток напасть, Саймон не хотел мучить Карниша. Этим он поставил бы себя на один уровень с ним, а для него эта мысль была невыносима.
- Скольких людей ты убил? - спросил Саймон через некоторое время. - За всю жизнь.
- Я не знаю.
- Попытайся прикинуть.
- Тысяч семьдесят пять, может быть, больше. Я ем ежедневно. Мне больше двухсот лет. Какое это имеет значение?
- Большое, во всяком случае, для меня. То, что я делаю, я делаю ради Фила, ради Ли, ради Мартина, ради Джека, ради Бобби и всех остальных, кто умер по твоей вине.
Карниш застонал. Небо посветлело еще больше.
- Поднимается солнце, - сказал Саймон. - Оно убьет тебя?
- Прошу тебя.
- Оно тебя убьет?
- Может быть, и нет.
- Я думаю, что убьет.
Несколько мгновений Карниш молчал, потом медленно произнес:
- Если оно меня не убьет, тогда я убью тебя, и ты умрешь а страшных мучениях.
- Я так не думаю.
- Посмотрим, - сказал Карниш и заскулил.
- Да, - ответил Саймон. - Посмотрим.
Бекки смотрела, как светлеет небо. Отсюда ей не было видно Саймона и гроба с Ричардом Карнишем, но зато она хорошо видела приближение рассвета. Ну, вот все почти и закончилось. Осталось совсем немного. Саймон подождет, пока солнце поднимется достаточно высоко, и откроет гроб. Если Ричард Карниш на самом деле вампир, солнце, несомненно, убьет его. Ведь так написано во всех книгах, не правда ли?
Но если Карниш не вампир? Что, если он совсем другое существо? Что, если Саймон откроет гроб, а Карниш бросится на него? Бекки крепко зажмурилась. Руки ее дрожали, во всем теле она чувствовала ужасную слабость. Она открыла окно, чтобы утренний ветерок проветрил машину. Прохладный воздух освежил ее, прогнал сонливость.
Саймон знает, что надо делать. Все будет как надо.
Бекки принялась думать о Саймоне. За последнюю неделю столько всего произошло. Интересно, они так быстро стали друг другу близки из-за того, что познакомились в столь необычных обстоятельствах, или здесь нечто большее? Ей очень хотелось надеяться, что верно второе. Они что-то прозрели друг в друге, что-то неуловимое, тонкое, но общее для них обоих. Ну что ж, скоро это выяснится. Когда все это кончится, их отношения станут относительно нормальными. Если, конечно, это вообще возможно теперь, после всего, что им довелось пережить. Бекки не знала, насколько серьезно пострадал Caймон, не знала, восстановится ли его организм полностью, но это было для нее не очень важно. Небо на востоке стало совсем светлым. На деревья у дальнего конца поля упали первые солнечные лучи.
Теперь уже совсем недолго осталось ждать. Может быть, это происходит прямо сейчас.
Сейчас.
Здесь ему негде укрыться от солнечного света. Как только гроб будет открыт, Карнишу придет конец.
Пожалуйста, Саймон, поторопись.
Она посмотрела на холм. Потом на небо. Солнце было уже довольно высоко и теперь светило ей прямо в глаза. Бекки отогнула защитный щиток, но все равно чувствовала на лице жаркие солнечные лучи. Она закрыла глаза. Чего же он ждет? Почему медлит? Почему не сделает это прямо сейчас? Потому что хочет быть на сто процентов уверенным, подумала она. Хочет, чтобы солнце стояло высоко.
Услышав звук, она сразу поняла, что это было. Это был крик, который пронесся по городу прошлой ночью, вопль, от которого всего несколько часов назад у нее волосы встали дыбом, и кожа покрылась мурашками. Крик пронзил голубое утреннее небо и, эхом отражаясь в полях, затих. Где-то рядом закричали и захлопали крыльями тысячи птиц.
Все, подумала Бекки. Они победили.
Она смотрела на вершину холма, ожидая, когда появится Саймон.
Прошу тебя, Господи, пусть это будет он. Пусть все будет как надо.
На вершине холма появилась человеческая фигура, и Бекки накрыла волна холодного ужаса. Солнце светило человеку в спину, и лица было не разглядеть.
Человек был высоким, худым. Прошу тебя, Господи, пусть это будет он, пожалуйста. Человек вскинул руки, и Бекки показалось, что за спиной у него взметнулась тьма. Она сдавленно вскрикнула. Ужас подступил ей к горлу, каждый вдох давался с трудом. Она включила зажигание, подала назад, и резко развернула машину. Она уже была готова снова вдавить педаль газа в пол, когда в открытом окне появилось лицо. Оно улыбнулось ей, и крик застрял у нее в горле. Он просунул голову в окно и крепко прижался своими губами к ее губам, забирая все ее страхи.
Это был Саймон.