Русь, переняв от греков в X веке древнее двоеперстие вместе с христианством и сохраняя неповрежденными усвоенные тогда правила и обряды, осознанно несла на себе и отсвет величия империи ромеев. Однако на русской почве эта преемственность приобрела по преимуществу значение духовного наследства. Теперь, нарушая прежний порядок и оскорбляя старый церковный чин в пользу нового и чуждого, правительство царя Алексея и патриарха Никона безжалостно ломало складывавшееся в России веками ощущение призванности к сохранению великой святыни православия, рушило в конечном счете чувство национальной духовной полноценности.
Идеал «пресветлого святорусского царства» царь и патриарх подменили своим стремлением физически воцариться на берегу Босфора. Цель эта была слишком грубой для созерцательного типа русской традиционной духовности и очевидно нелепой и неосуществимой с практической точки зрения.
По роковому стечению обстоятельств перемена церковного устава была усвоена православными Византии накануне гибели своего государства. Троеперстие и прочие нововведения стали спутниками упадка религиозного чувства и прежней высокой культуры. Так же и в России — принятие троеперстия сопровождалось ломкой многих духовных традиций, культурным и социальным кризисом.
Много критических слов произнесено в адрес церковных преобразований, но каждый раз, возвращаясь к тем событиям и видя их прямую взаимосвязь с дальнейшими трагическими событиями в жизни государства, нельзя удержаться от горького изумления. Реформа сильно подранила чувство национального достоинства народа, проложила дорогу для дальнейшего разрушения традиционных устоев русского православного мира, окончательно уничтоженных реформами XVIII века.
Объективное сравнение состояния русского общества до и после преобразований приводит к выводу о том, что так называемая эпоха «просвещения» стала в действительности временем упадка и варваризации. Деградации и уничтожению подверглись все традиционные общественные институты, в основу которых было положено чувство национального и религиозного единства. На их место были внедрены новые отношения, в социальной сфере представлявшие собой в буквальном смысле слова рабовладельческую систему, а в духовной — воинствующую секуляризацию, полное обмирщение сознания и культуры.
Дерусификация и дехристианизация России — вот в чем действительно состояли и чем обернулись для народа так называемые «великие» преобразования начала восемнадцатого столетия. Этот переворот-перерождение нации по своему отрицательному значению намного превосходит все остальные внутренние кризисы и революции.
Однако настоящее значение и последствия этого трагического явления в истории России долгое время оставались недооцененными. При этом усиленное заимствование и насаждение плодов чужой культуры привело к полному пренебрежению собственными национальными традициями, которым в XIX веке было вынесено категорическое определение «китайского застоя», и даже более того — «вредной старины», по резкому выражению С.М. Соловьева.
Как магическое заклинание повторяют поколение за поколением российские историки утверждение о необходимости и неизбежности произведенного переворота, что «все европейские страны должны были рано или поздно пройти ренессансную стадию развития. Наступил черед Руси»{149}, что «и для Москвы наступил срок ее выхода из-под купола средневекового теократического мировоззрения»!{150} Но так ли это в действительности?
Глубокое заблуждение заключено здесь в самом отнесении глубокой религиозности непременно как к чему-то пройденному, отсталому, «средневековому». Такой взгляд сформировался в период XVI—XVIII веков, в пору увлечения западного человечества новыми научными открытиями, способными и обязанными ниспровергнуть, как показалось тогда слишком увлекающимся и горячим натурам, все прежние духовные основы культуры.
Усвоившей этот взгляд европейски образованной русской интеллигенции, все далее уклонявшейся от народной старины, ее святыни всегда казались формальностью, пустым обрядом, как и вообще все, относящееся к религии. Лишь относительно недавно, наблюдая и горькие плоды этой несколько наивной увлеченности материализмом, стало очевидно, что пути цивилизационного развития могут быть разными, а при этом сам научный и технический прогресс может мирно уживаться с формами традиционного быта и духовной культуры, что вполне доказал опыт многих современных государств, в первую очередь исламских. В большинстве восточных стран вера в Бога, почитание предков и сохранение национальных традиций нисколько не мешает развивать современные технологии и науку, улучшать благосостояние граждан.
Без всякого сомнения, социальная модель старообрядческого мира, унаследовавшая и сохранившая в себе много черт дореформенной Руси с ее соборностью и строгой религиозностью, и при этом отличавшаяся высокой деловой активностью, хозяйственной предприимчивостью, представляла собой пример того, как могла бы развиваться Россия без неистовых преобразований Петра и крепостного права, сохраняя национальное своеобразие и духовную неповрежденность от чужих влияний.
Российская государственность в результате реформ оказалась лишена органичной преемственности с прошлым, свернула с пути естественного развития, что стало причиной возникновения социальных и духовных болезней. Настоящее содержание истории России XVIII—XIX веков представляет собой отчаянное сопротивление народа как социальному угнетению, так и духовному заражению, исходившим с высоты престола. В стране на протяжении столетий, не затихая ни надень, шла непримиримая борьба с властью за право сохранить свою религиозную независимость и самобытность, право свободно молиться и трудиться на своей земле.
БИБЛИОГРАФИЯ
Архив князя Ф.Л. Куракина. Кн. 1. СПб., 1890.
Анисимов Е.В. Россия в середине XVIII века // В борьбе за власть: страницы политической истории России XVIII века. М., 1988.
Бобринский А.Л. Народные русские деревянные изделия, предметы домашнего, хозяйственного и отчасти церковного обихода. М., 2011.
Богданов А. Мятежное православие. М., 2008.
Валишевский К. Царство женщин. М., 1989.
Веселовский С.Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969.
Демкова П.С. Сочинения протопопа Аввакума и публицистическая литература раннего старообрядчества. СПб., 1998.
Дживелегов А.К. Начало итальянского Возрождения. М., 1908.
Долгоруков П. Записки князя Петра Долгорукова. СПб., 2007.
Дружинин В.Г. Раскол на Дону. СПб., 1889.
Зенъковский С.А. Русское старообрядчество. М., 2009.
Зомбарт В. Буржуа. Этюды по истории духовного развития современного экономического человека. Евреи и хозяйственная жизнь. М., 2004,
История Востока в 6 т. Т. 3. М., 2000.
История Европы с древнейших времен до наших дней в 8-ми томах. Т. 4. М, 1994.
История русской литературы в 4 т. JL, 1980.
Каптерев П.Ф. О греко-латинских школах в Москве в XVII веке до открытия славяно-греко-латинской академии //Годичный акт в Московской Духовной академии 1 октября 1889 года. М., 1889.
Карташев А.В. История русской церкви в 2 т. М., 2000.
Ключевский В.О. Сочинения в 9 т. М., 1989.
Князьков С. Очерки из истории Петра Великого и его времени. М., 1990.
Крестьянское движение 1827—1869 гг. Вып. 1. М, 1931.
Кутузов Б.П. Церковная реформа XVII в. Как идеологическая диверсия и национальная катастрофа. Барнаул, 2008.
Лозинский С. История папства. М., 1986.
Маньков А.Г. Крепостное право и дворянство в проекте Уложения 1720—1725 гг. //Дворянство и крепостной строй в России XVI— XVII вв. М, 1975.
Материалы для истории раскола за первое время его существования. В 9 т. М, 1875-1895.
Мельгунов С.П. Как создалась в России государственная церковь. М., 1917.
Мельгунов С.П. Москва и старая вера. Очерк из истории религиозно-общественных движений на рубеже XVII—XVIII вв. М., 1917.
Мельгунов С.П. Старообрядцы и свобода совести. М., 1917.
Мельников Ф.Е. Краткая история древлеправославной старообрядческой церкви. Барнаул, 2006.