«Неужели в Мореге не хватает цирюльников? Или это часть его маскировки? Дьявольски хитрый способ спрятаться, притворившись простолюдином?…»
Патрик Чаннинг тем временем тоже изучал Джулиану, но так, как врач изучает пациента, – в его взгляде не было ровным счетом ничего хищного или сального, не в пример ее попутчику или вознице. Когда он заговорил, его глубокий баритон прозвучал столь равнодушно, что Джулиана заморгала от изумления.
– Не ранены ли вы, случаем? Я ничего не могу разглядеть сквозь ваши волосы, а они… в прискорбном состоянии.
Джулиана машинально заправила за ушко упрямый локон, удивленная безразличием Патрика ничуть не меньше, чем замечанием касательно беспорядка в ее прическе.
– Я… нет… то есть я ударилась головой. О дверцу экипажа.
А он продолжал глядеть на нее так словно она труп, приготовленный для препарирования, а вовсе не та леди, которая некогда обвинила его в убийстве.
– Крови не видно. Зрачки у вас немного расширены, но дело тут лишь в пережитом страхе, не более того.
Джулиана с трудом подавила раздражение. Как он может быть таким… равнодушным? Днем и ночью этот человек не шел у нее из головы в течение долгих одиннадцати месяцев! Она не забыла о том памятном поцелуе, и весь год пыталась, правда, совершенно безуспешно, повторить этот опыт! Джулиане хотелось накричать на него. Хотелось взять его за плечи и как следует потрясти. Заставить посмотреть на нее иначе, чем просто как на пациента!
Но вместо этого она спросила:
– А вы вообще меня помните?
Равнодушный взгляд, изучавший ее тело, наконец остановился на лице.
– Разумеется, – тем же бесстрастным голосом произнес мистер Чаннинг. – Вы имеете природную склонность к эффектным появлениям, мисс Бакстер?
Сердце Джулианы глухо стукнуло. Что ж, он равнодушен. Но все же помнит, кто она такая. И не спешит скрыться… Она пока не понимала, как к этому отнестись. А Чаннинг, не говоря более ни слова, повернулся к ней спиной и направился к раненому животному.
– Он без сознания, однако дышит, – произнес Патрик, скидывая с плеч сюртук. – Правда, потерял много крови. Лапу, возможно, придется ампутировать.
Он неторопливо завернул черно-белого пса в сюртук и взял на руки.
– Надо отнести его ко мне в клинику и решить, необходимо ли оперировать. Вы можете меня сопровождать, мисс Бакстер. В том случае, если доверяете мне.
Это было единственным опосредованным упоминанием о странной истории, в которой фигурировали они оба.
– Я… – начала было Джулиана, но тотчас умолкла.
Она колебалась, чувствуя на себе взгляды городских зевак. Хотя мисс Бакстер и не могла разглядеть их отчетливо, однако ощущение было не из приятных. Сейчас она ясно видела лишь высокого мужчину, держащего на руках тело собаки, завернутое в сюртук, и струйку крови на его запястье.
В памяти Джулианы тотчас воскресли воспоминания и то чувство вины, те сомнения, что зародились в ее сердце в день похорон старого графа и вынудили проделать весь этот долгий путь. Когда она в последний раз видела мистера Чаннинга, на нем тоже была кровь… Ее было много, она уже подсыхала, и алый цвет сменился ржаво-коричневым… Он стоял в рабочем кабинете своего отца, весь словно высеченный из гранита. Тогда, завидев кровь, Джулиана тут же сочла ее доказательством вины Патрика. Но после одиннадцати месяцев мучительных сомнений она уже не была уверена в своей правоте.
Теперь, после смерти графа Хавершема, у всех на устах вопрос о том, кто станет наследником и что будет дальше…
У Джулианы не было никакого хитроумного плана – она просто хотела найти Патрика Чаннинга и убедить его возвратиться домой. Решение предпринять путешествие в Шотландию пришло внезапно, на похоронах лорда – глубокая скорбь и отчаяние семейства Хавершем потрясли сознание мисс Бакстер. Кое-кто шептался о том, что причиной смерти графа стало разбитое сердце, и Джулиана, глядя на заплаканные глаза и осунувшиеся лица матери Чаннинга и его младших сестер, всякий раз вздрагивала. Было понятно, что они сокрушены, и причиной тому не только внезапная смерть графа Хавершема…
Им нужен был Патрик, причем живой и невредимый.
Стало ясно как божий день, что теперь, после смерти старого графа, история гибели его старшего сына вновь взбудоражила умы обывателей, и все громче зазвучали голоса тех, кто обвинял мистера Чаннинга в убийстве, – и Джулиана, похоже, единственная знала, где сейчас находится Патрик.