Светило яркое солнце, лето было в самом разгаре. Напротив большого кирпичного дома стоял детский дворик, в котором играл маленький мальчик, качавшийся на качелях, нехарактерно сильно для ребёнка его возраста. За ним наблюдала его мама, умиротворенно сидящая на скамейке под солнцем, с небольшой плетеной шляпкой, закрывающей её светлые и густые волосы, в воздушном белом платье и босоножках. Мальчик так сильно старался раскачаться, будто хотел однажды сорваться и полететь к небу, как вольная птица и остаться там, высоко над землей, среди белых, пушистых облаков. Но это ни к чему не привело, кроме как к очередному падению, возвращению с небес на землю. Он упал с качели, но не плакал. Видимо, привык. Сейчас ему было просто обидно от того, что птицы с легкостью парят в воздухе, смотря на всех сверху вниз, а у него не получается. За его спиной послышались тихие шажки, мягкая тень от красивой женской фигуры накрыла его и он снова услышал её живой и нежный голос, в котором слышалось бесконечное море любви и доброты:
- Тебе не больно, Миша? - улыбнулась она.
- Нет, - буркнул мальчик в ответ.
Потом он ощутил как теплые руки обхватили его и оторвали от земли. Мама прижала сына к себе, кладя маленькую головку мальчика себе на плечо.
- Неужели так сильно хочешь летать? - снова улыбнулась она.
Её спокойный и тихий голос успокоил мальчика, постепенно стирая его обиду на весь мир.
- Ага… Но у меня не получается! - насупился он, обнимая ручонками её шею.
- Не огорчайся, со всеми бывают неудачи, - утешила она, гладя его по головке. - Чтобы твои мечты исполнились, нужно приложить много сил.
- Я и так стараюсь.
- Всё будет хорошо, у тебя получиться, - пообещала она, поцеловав сына в лоб. - Я с тобой… Я сильно-сильно тебя люблю и всегда приду к тебе на помощь, чтобы утешить и поддержать тебя.
- Правда?
- Правда-правда, - кивнула она, весело улыбнувшись.
- Я люблю тебя! - засмеялся Миша, прижимаясь к матери.
- Я тоже люблю тебя, сыночек.
Неожиданно в небе появилась огромная птица. Она переливалась на солнце серебряным светом, а шум от неё был тянущийся, непривычно громким и мощным. Мальчик завороженно следил, как она пролетела над ними и скрылась за рощей. Тогда он в первый раз увидел самолёт.
Тут предательски зазвенел будильник. Через минуту его противного пиликанья, кровать под крепким мужским телом тихонько заскрипела. Тяжелая рука, надавив на круглую кнопку, положила конец усердию этого нехитрого изобретения сонного человечества. Протерев заспанные глаза, парень пошёл в ванную прогнать ничтожные остатки своего недосмотренного сна. Вытирая влажную голову полотенцем, он услышал привычную мелодию телефона, требующего внимания хозяина. Подойдя к невысокому комоду и взяв в руки телефон, лежавшего около красивой фотографии молодой и тепло улыбающейся женщины, которая держала в руках маленький букет белых ирисов, он нажал на сенсорную кнопку, принимая вызов, и услышал знакомый дружеский голос:
- Здоров, Миха! - приветствовал его друг.
- Привет, - устало отозвался тот. - Зачем звонишь в такую-то рань, Димка?
- Да так, хотел пожелать удачи тебе на экзамене. Переход из первого разряда пилота во второй — довольно значимое событие в карьере молодого летчика.
- Ненужна мне такая эфемерная байда, как удача, - критично ухмыльнулся он в ответ.
- Тогда успехов тебе, Покрышкин ты наш, - довольно улыбнулся Димка на той стороне провода, наливая себе горячий чай. - Так что не подкачайте, Михаил!
- Спасибо. Ладно, встретимся сегодня, обмоем мое повышение.
- Обязательно.
После этих слов Миша отключился и, глянув на часы, начал собираться. Экзамен заключался в вождении самолета на сверхмалых высотах, управление этой замысловатой конструкцией по заданному маршруту, а так же посадка вслепую, по приборам. За действиями экипажа: пилота и штурмана, наблюдает опытный инструктор, а после окончания экзаменуемым выдадут удостоверения об успешной сдаче экзамена и о том, что у них в связи с этим произошла смена класса мастерства в летном деле.
Уже на аэродроме инструкторы объясняли ученикам их задачи, попутно запугивая, что они будут пристально следить за каждым их шагом и действием. Незадолго до взлета механики заканчивали с осмотром самолетов типа Ан-26 и Ан-12. Все эти летуны, конечно, были довольно старыми и на их памяти есть много удач и ошибок, оплошностей и успехов их пилотов. Многие из них были ещё недавно с ремонта, а несколько из этого числа вообще только пару раз испытывали, но зато с помощью опытнейших летчиков, которые провели в небе не одну тысячу часов.
Экзамен начался. Миша с командой сели в самолёт. Это был один из тех, что недавно испытывали. Осознав этот факт, у пилота появилось липкое предчувствие неприятностей.
«Неужто провалюсь?» - хмыкнул он сам своим мыслям, садясь в кресло.
Инструктор разрешил взлёт. Тщательно вспоминая все уроки и тренировки на тренажёре, он включил АЗС, установил переключатель «Стоп-Краны» в положение «Откр», включил выключатель «Контроль МСРП-12» и «Ручное Вкл. АМП» на вертикальной панели пульта. Замигала светосигнализация… После нажатия и переключения сотен таких замысловатых, но прекрасно знакомых кнопок, самолёт оторвался от земли… Инструктор действительно следил за ними, как ястреб за добычей, будто только и ждал их ошибки, чтобы команда не сдала этот экзамен, а пересдавали его до их спокойных шестидесятых, когда уже и становиться пилотом третьего класса будет поздно и бессмысленно!
«О чём это я вообще? - очнулся он от собственных мыслей. - Надо настроиться на хороший конец».
Пока что всё шло, как по маслу. Миша уже было немного успокоился, а урчащий, как довольный кот, самолёт и вовсе придавал ему уверенности. Но тут мотор издал нехороший и подозрительный шум, совершенно для него не свойственный. Какой-то сбой в системе. Секунду все в непонимании молчали, но после инструктор дал команду аварийной посадки. Когда они приступили к выполнению, самолёт тряхнуло. Воздушных ямы на таких высотах нет, и это значит, что страхи Михаила подтвердились. Самолёт снова тряхнуло… Штурман объявил, слегка дрогнувшем, голосом о повышение температуры в двигателе. Ан-12 дрогнул и, вопреки приказам, полетел к небу. Сердце постепенно, с каждой лишней секундой стремительного взлета вверх, уходило в пятки. Бедняга штурман, уже не особо сдерживаясь, говорил об отказе всех приборов. Самолёт, как и вся ситуация, не поддавались управлению. Машина всё быстрее и ощутимее набирала скорость и высоту. Вот они уже и на отметке в тысяче метров. Инструктор, услышав о том, что температура двигателя повысилась до опасной величины, приказал всем бросать управление, хватать парашюты и в срочном порядке эвакуироваться. Сняв наушники с солнцезащитные очки, Миша взял парашют и быстро надел его. Это было сложновато из-за непрекращающейся тряски и вертикального положения самолета. Инструктор распахнул дверь и прохладный сильный поток ветра ворвался внутрь. Первым самолёт покинул штурман, потом Миша подошёл к двери, но как раз в этот момент их порядочно встряхнуло. Инструктор выпал из самолёта наружу, а его крик предотвратила захлопнувшаяся дверь. Миша свалился в конец самолёта. От удара головой парень не сразу сообразил, что ему делать и только потом ринулся к двери, дернул за неё, но она не поддалась, заклинило. После нескольких таких тщетных попыток, его понесло в кабину в надежде взять управление на себя. Как только он так оказался, его ослепило ярким светом солнца, на которое самолет несло прямым курсом. Он закрылся от него ладонью, зажмурившись и на миг остановившись. Ан-12 вновь тряхнуло, и появился отчетливый запах газа. Самолет несло всё выше и выше, а земля становилась все дальше и дальше, датчики показали высоту в две тысячи метров. Тут раздался страшный звук взрыва, разгорелся пожар. Несколько секунд Миша пытался бороться с огнем на борту, но это было совершенно бесполезно. Ревели моторы, его кидало из стороны в сторону, он всё старался устоять на ногах, держась одной рукой за какую-то железяку, а другой с помощью огнетушителя лихорадочно старался потушить пожар. Не выдержав, он бросил эту ненавистную цистерну и захлопнул за собой дверь в кабину, тяжело и громко откашливаясь. В глубине сознания он понимал, что выхода не осталось. Не обращая внимания на клокочущий мотор, вечные тряски, треск пожара за дверью и слепящее солнце, он стал читать про себя молитву, в мыслях признаваясь, что не хочет умирать. Вдруг свет, освещавший его всё это время, погас… Миша посмотрел вверх и увидел полное солнечное затмение. Луна закрыла небесное светило. Он тогда удивился: «Что-то не помню, что бы предупреждали о затмении…» Самолёт летел прямо в его центр… А дальше было темно…