Наиболее оживленный въезд в город находился на севере - то есть со стороны Неаполя и Рима. Отсюда Помпеи производили впечатление прекрасно укрепленного города: войти внутрь городских стен можно было через монументальные Геркуланские и Везувийские ворота, местами достигавшие 30 футов в высоту, между которыми возвышались три квадратные башни. В иных же местах, вокруг города было расставлено еще десять башен стратегического значения, которые высились на гребне крепостного вала. Сами оборонительные стены были возведены из земли пополам с булыжником, а снаружи облицованы грубо высеченными глыбами известняка и вулканической породы. Эти окружные укрепления, сооруженные, вероятно, в III в. до н.э., некогда полностью охватывали все 160 акров отлогой земли Помпеи. За исключением участка между двумя северо-западными воротами, каменщики, возводившие стены, следовали за естественным откосом местности. Этот крутой обрыв образовался в давнюю геологическую эпоху, когда густая полоса расплавленной лавы, наподобие огромного длинного языка сползавшая с вершины вулкана, затвердела, успев охладиться по пути.
На страже города расположились еще шесть ворот. В их числе были узкие Стабийские ворота (древнейший вход), обращенные к югу и предваренные старинным рвом, и Приморские ворота (Porta Marina) с бочкообразным сводом, где открывался доступ со стороны Сарна к крутому скату и лестнице. По вечерам ворота захлопывались, по утрам - распахивались. Со временем этот заведенный порядок превратился просто в дань обычаям, лишь задавая дневной темп жизни помпеян. Но в более раннюю эпоху такие меры предосторожности были вполне обоснованы, и не раз мощные стены с их крепкими воротами защищали жителей города от нападений. Следы ущерба, нанесенного во время осады Помпеи римским полководцем Суллой в 89 г. до н.э., до сих пор видны на облицовочных плитах стен, особенно возле Везувийских ворот. После того, как Рим установил свою безоговорочную власть над всем Аппенинским полуостровом, укрепления перестали выполнять военное назначение. А поскольку Помпеи вскоре превратились в излюбленное место отставных военных и богатых римлян, некоторые участки стены были и вовсе снесены в целях расширения границ.
Разумеется, археологи сосредоточили внимание на многочисленных зданиях и памятниках, находившихся в пределах этих крепостных стен. По мере того, как раскопки города продвигались все дальше, опознавательную задачу значительно облегчали надписи - по сути дела, уже готовые "ярлыки". Как это было принято во всем подвластном Риму мире, такие памятные надписи нередко были весьма многословны: в них указывалось название, назначение, дата возведения данного сооружения и имя человека, на чьи деньги оно было построено. Иногда даже обновление существующих зданий сопровождалось обильными пояснениями. Когда возле храма Аполлона выросла стена, заслонившая проход с колоннадой - каковая преграждала вид из окон примыкавших домов, - то вместе со стеной появилась и надпись. Она называла не только имена двух мелких выборных чиновников, причастных к строительству, но и "отчитывалась" в трех тысячах сестерциев, внесенных ими в пользу городского совета и дававшим право "заграждать свет" и строить "до черепиц", то есть до высоты крыш.
Пришельцу, посетившему Помпеи впервые, планировка города, на которую столь сильный отпечаток наложила его долгая история, показалась бы запутанной. Как обнаружил в 1860-х гг. Фиорелли, беспорядочное расположение улиц преобладало в наиболее древних кварталах города, на юго-западе. Как установили археологи, эти районы построили в IV в. до н.э. самниты, подчинившие себе туземные племена осков. Самниты, ограниченные в градостроительстве естественными очертаниями местности, имевшей вулканическое происхождение, возвели треугольный форум, от которого беспорядочно разбегались кривые дороги. Позднейшее расширение города проводилось уже согласно стандартам эллинистической застройки: отныне план его складывался в строгую решетку улиц с вытянутыми в длину жилыми кварталами, которые римляне называли инсулами, или "островами".
Во всех концах города улицы с менее оживленным движением достигали в ширину не более 15 футов, вместе с тротуарами. Строительство таких узких улочек было мудрым ходом, учитывая зной средиземноморского солнца: поверхность тротуаров и проезжей части, тщательно вымощенная обтесанными плитами базальтовой лавы, находилась почти все время в тени, что позволяло избежать перегрева. Жару смягчал и морской ветер, начинавший дуть около десяти часов утра и прекращавшийся далеко за полдень.
Город пересекали насквозь пять или шесть главных дорог. Движение с северо-запада устремлялось по двум широким искривленным улицам - Виа Консоларе и Виа Стабиана. Первая, совершая несколько резких поворотов, вела от Геркуланских ворот к храму Юпитера, находящемуся в северной части главного городского форума. Вторая улица, бравшая начало у Везувийских ворот, пересекала город надвое с северо-запада на юго-восток и заканчивалась на юге у низко расположенных Стабийских ворот. Виа Стабиана - иначе говоря, Стабийская улица - почти по всей длине сохранявшая ширину примерно в 26 футов, была основной дорогой, по которой шла внешняя торговля с северными городами; здесь ни на миг не затихал грохот телег. Возы, направлявшиеся на юг, проезжали примерно через равные промежутки Виа ди Нола (Ноланскую улицу) и Виа делль 'Аббонданца ("улицу Изобилия"), также достигавшие в ширину 26 футов. (Многие из этих названий, присвоенных улицам археологами, соотнесены либо с именами других городов, к которым ведут эти улицы, либо с какими-то их отличительными чертами; так, вдоль Виа делль 'Аббонданца тянулся длинный ряд торговых лавок.) За долгие века от непрестанной езды в мостовых этих просторных "проспектов" образовались колеи глубиной до десяти дюймов. В других частях города извозное движение было ограничено; многие боковые улички были отведены исключительно для пешеходов.
В начале XX века Витторио Спинаццола - самый деятельный из руководителей раскопками в Помпеях со времен Фиорелли - задался честолюбивой целью восстановить всю Виа делль 'Аббонданца, которую вот уже с 1830-х гг. то и дело принимались раскапывать, но довольно беспорядочно. По словам одного очевидца, Спинаццола обозревал раскопки, словно это был какой-то "археологический театр". Как и Август May, он усматривал в своей работе не столько сухой научный поиск, сколько возможность воссоздать подлинное античное окружение. Он приступил к раскопкам Улицы Изобилия в 1910 г. и посвятил им тринадцать лет. И труд этот оказался настолько велик, что прошло еще двенадцать лет, прежде чем его преемник Амедео Майюри смог закончить работы. Это произошло лишь в 1935 г.
Следуя установившейся традиции, археологи изучали древние развалины в направлении сверху вниз, удаляя один слой за другим и так продвигаясь в глубь веков. Спинаццола же продемонстрировал, что возможно двигаться и в обратном направлении. Он описал свои методы в трех роскошно иллюстрированных томах и объяснил, как можно опознать фрагменты кровельной черепицы, стен и балконов, некогда составлявших второй этаж здания, и как их следует сложить воедино, дабы полностью воссоздать фасад дома таким, каков он был до извержения вулкана и своего крушения. Члены археологической группы Спинаццолы, фотографировавшие процесс раскопок в разных стадиях, вскоре уяснили основные приемы античного строительного дела, так что при первом взгляде на груду обломков они уже мысленно составляли из них искомое целое. Постепенно Виа делль'Аббонданца представала во всем своем многообразии: здесь соседствовали между собой частные дома, харчевни, пекарни, зеленные лавки, ремесленные мастерские и прочие заведения. Когда эта мощная городская магистраль была полностью восстановлена, - казалось, здесь вновь возникли образы, звуки и запахи иной эпохи.