Года через четыре непрерывных военных действий победа оказалась на стороне Василия: Джамшут-Мусагет с трудом сдал экзамены за курс девятилетки. Даже под страхом расстрела талантливый экономист не признался бы никому, что аттестат был банально куплен, потому что учить парня смысла не имело. Он просто не хотел. Зато у парня оказались способности к рыночной торговле. «Наследственность не пропьёшь», - думал Васька, слушая, как в четыре утра за стеной собирается питомец на работу. Временами тот приносил зарплату гораздо большую, чем сам Васятка, ставший к тому времени главбухом, и идея открыть на рынке свои точки находила все больший отклик в душе рыжего.
Единственное, что огорчало – нестабильная личная жизнь, потому что вырваться из-под пристального и бдительного ока питомца, который совершенно не понимал не только намеков, но и прямых указаний на дверь, было практически невозможно. От мысли сменить замки в отсутствие парня Васька по здравом размышлении отказался. Зная характер юноши, было ясно, что взломает к чертовой матери.
- Сволочь, - шарахнул тарелкой об пол Василий. – Ты мне всю жизнь испортил! Я из-за тебя монахом стал!
- Какого хрена! – орал в ответ Муса, - можно подумать, тебе кто-то не дает! Что, моей задницей брезгуешь?!
- Твоя тощая задница меня не привлекает! – Васька шарахнул об пол сахарницу.
Насчет «тощей» рыжий погорячился. За время, проведенное в тепле и сытости, мальчишка вытянулся, стал шире в плечах, ушла болезненная худоба, и теперь надо было бы приложить изрядное усилие, чтобы под слоем мышц нащупать ребра. Высоким он так и не стал, но крепким да. Легкий румянец расцветал на оливковой коже, когда парнишка злился, делая его еще привлекательнее. Если посмотреть на него непредвзятым взглядом, то его вполне можно использовать как иллюстрацию к какой-нибудь «Легенде о Гильгамеше» или сказкам тысячи и одной ночи.
- Она не тощая, - чуть не подпрыгнул от такого оскорбления Мусагет, черные глаза засверкали еще ярче, а пересохшие губы он нервно облизал языком. – Она не тощая, - увидев, как расширились зрачки у его собеседника, и еще раз провокационно улыбнулся и облизал губы.
- Что ж ты молчал, собака, - жарко шептал Муса, разложив рыжего на столе. – Столько времени впустую, - вбивался он в податливое тело.
- Я говорил, - жалобно отзывался Васька, с ужасом ожидая, что хлипкий стол не выдержит и развалится, и думая, что теперь точно секса в его жизни будет очень много. Парень молодой и жутко темпераментный
- Говорил, - рычал тот, сжимая крепкой мозолистой рукой трудового человека самое дорогое в Васькином организме.
Оргазм накрыл обоих почти одновременно и быстро. Парнишка не сдерживался, а самому рыжему никто и не дал такой возможности. Муса решил все за обоих.
- Я же ходить не смогу, - пожаловался, едва отдышавшись, Василий. – Ты про смазку не подумал.
- Какую смазку? – заинтересовался тот. – А ходить и не надо, я тебя отнесу, - и как пушинку подхватив хрупкого Василия на руки, потащил в спальню.
«Господи, ну за что мне это? – думал Вася спустя пару часов после событий на кухне, уткнувшись мордой в подушку и вяло подмахивая – Муса оценил преимущества смазки, - вот как я завтра на работу пойду? Да даже до туалета дойти не получится…»
А на кровати, довольный и со счастливой улыбкой на лице, Мусагет, наконец, делал то, что так давно хотел – пялил своего ненаглядного рыжего. Сначала была детская привязанность, потом плавно перешедшая в любовь и страх потерять, если признаешься. Мучился и молчал, страдая от ревности, когда рыжий сбегал на блядки. Устраивал дурацкие скандалы и дрочил до мозолей на руках и члене в ванной… А тут вот оно как повернулось…
- Муся, - жалобно простонал Васька, которого только что заставили кончить в четвертый раз, - я больше не могу!
- Хорошо, хорошо, перерывчик, - покладисто согласился тот, на этот раз не возмутившись интерпретацией своего имени.
Васька глухо застонал.
- Вот скажи мне, - докапывался Муса, закинув ногу на бедро теперь уже точно своего рыжего, - почему ты не обращал на меня внимания, я по тебе уже сколько времени сохну.
- Ну, я же не знал, - вяло отбивался тот. – И потом у меня бзик был, что партнер должен быть старше. Это из-за того, что меня когда-то, как и тебя, подобрал парень, спас. А потом к нему такой мужик приехал, - Васька непроизвольно закатил глаза под ревнивым и ставшим вдруг колючим взглядом Мусы. – Лет на пятнадцать старше, и такая у них промеж себя любовь была, что смотришь на них и завидуешь, потому что прям искрило.
- И где они сейчас? Разбежались, поди, давно?
- Почему? В Германии живут. И все так же друг друга любят, - и Васька вдруг подумал, что в погоне за призрачным счастьем чуть не проглядел свое, которое, оказывается, было у него под носом.
Они будут ссориться, бить посуду, принимать от друзей в подарок очередные сервизы с подколками и шутливыми пожеланиями. Светка будет заходить, качать головой и поражаться их бурной личной жизни: что поделать, ей просто не понять, как два человека могут находить удовольствие в ссорах с криками, воплями и битьем тарелок, чашек и всего, что подвернется под руку. А они не собирались ей объяснять, что после таких серьезно-несерьезных ссор примирения слаще и чувства ярче. Что поделать, они оба были очень темпераментными людьми!
Где-то в центре Москвы, мужчина с седыми висками, известный банкир, все чаще останавливал взгляд на рамочке, где за стекло была помещена аккуратно расправленная пятитысячная купюра. Он до сих пор сожалел, что не побежал тогда за парнем, просто растерялся, но черт побери, какой жест! Поиски в том клубе, где они познакомились, ни к чему не привели, парень как в воду канул, и если бы не это напоминание о нем, мужчина решил бы, что это был сон.
Он еще раз с сожалением посмотрел на рамку, вздохнул, привычно отгоняя мысли о том, как могло бы все у них сложиться, и вернулся к работе.