Но с некоторого времени принцам был отведен другой дворец, с которым мы тоже познакомимся в свое время, а принцесса Рошана заняла дворец в Скутари.
Подъехав к пристани, у которой стояли лодки принцессы, Сади привязал свой канат и начал подниматься по ступеням лестницы, ведущей ко дворцу.
Навстречу ему попался слуга и сердито преградил путь. Сади хотел объяснить причину своего прихода, но подошедший к ним другой слуга не хотел ничего слышать, а угрожал схватить его и, связав, передать караульному, если только он осмелится сделать еще хоть шаг.
Сади только улыбнулся в ответ на эти угрозы, так как одним движением руки мог бы расправиться с этими старыми слугами, но именно их старость и останавливала его от решительных действий.
В это время одно неожиданное обстоятельство помогло Сади выйти из этого положения.
Вероятно, принцесса из окна увидела происходящую сцену, потому что вдруг появился солдат-араб, один из тех, которые обыкновенно день и ночь караулили в передней дворца, и приказал слугам от имени принцессы сейчас же пропустить Сади.
Слуги с удивлением расступились.
— Следуй за мной, каикджи! — обратился солдат к Сади и повел его через громадную переднюю дворца по мраморной лестнице.
Грека-слуги нигде не было видно, впрочем, Сади в эту минуту совершенно не думал о нем. Великолепие дворца вполне заняло все его внимание и пробудило в нем мысль о том, как хорошо быть богатым и иметь возможность исполнять все свои желания.
Мраморная лестница была устлана дорогими персидскими коврами, а комната, в которую черный солдат привел Сади, была вся обита зеленой шелковой материей. В золотой клетке сидел пестрый попугай.
Едва только дверь затворилась за арабом, как с противоположной стороны распахнулась портьера.
Окружавшая Сади роскошь хоть и восхищала его, но нисколько не смущала и не сковывала.
Вошедшая в комнату прислужница пригласила Сади следовать за ней. Она привела его в большую комнату, в которой на мягких шелковых подушках сидела принцесса Рошана, окруженная своими прислужницами, ожидавшими ее приказаний.
Принцесса так же, как и ее прислужницы, была под покрывалом.
— Ты хорошо сделал, что пришел, Сади, — сказала принцесса, когда он опустился перед ней на колени. — Я — твоя должница!
— Я не для того пришел, чтобы напомнить тебе об этом, принцесса, а только затем, чтобы положить к твоим ногам ковер, который ты вчера вечером оставила в моем каике, — ответил Сади и положил на пол ковер.
Одна из прислужниц тотчас унесла его.
— Сколько тебе заплатить за вчерашнее путешествие? — спросила принцесса.
— Пять пиастров, такова такса!
— Пусть будет так! Эсма, — обратилась принцесса к одной из женщин, — выдай перевозчику деньги! Это за перевоз, Сади, но не за спасение моей жизни. За это я оставляю за собой право вознаградить тебя по своему усмотрению! Я дорого ценю свою жизнь, поэтому так же высоко ценю и ее спасение! Скажи мне, чего ты желаешь, я все исполню! Говори, Сади!
— Ты очень добра, принцесса, но мне ничего не нужно!
— Как, у тебя пет никакого желания? — с изумлением спросила принцесса. — Ты так счастлив и доволен, что на душе у тебя нет никакого неисполненного желания? Это большая редкость! Или, может быть, твои желания настолько велики, что ты считаешь их выше моей власти. Неужели тебе хочется быть всю жизнь перевозчиком? Неужели ты никогда не видел башибузуков, черкесов? Неужели твое сердце никогда не билось сильнее при звуках военной музыки? Неужели при виде проезжающего мимо тебя аги тебе никогда не приходила в голову мысль надеть такую же блестящую форму? Неужели ты никогда не мечтал о славных военных подвигах, о том, что и ты мог бы прославить свое имя и сделаться героем?
— Да, да, принцесса! — вскричал Сади с воодушевлением, и его красивые глаза ярко засверкали. — Ты возбуждаешь у меня мечты о славе!
— Ты не должен оставаться лодочником, Сади, — снова продолжала принцесса, видя, что ее слова произвели сильное впечатление на красивого юношу. — Тебе суждено занять высокое положение в свете! В тебе кипит кровь героя! Замени весло дамасским клинком! Сбрось с себя красную куртку каикджи и надень военный мундир. Ты бесстрашно подвергал из-за меня свою жизнь опасности, посвяти же ее служению своему отечеству, я предсказываю тебе блестящее будущее!
— Я уже давно хотел быть солдатом, но Али-бей, к которому я обращался, не принял меня, так как не было места.
— Я сделаю тебя агой, капитаном моих телохранителей, и обещаю тебе в будущем почести и богатство. Когда ты будешь офицером сераля, то моя воля даст тебе и титулы, и отличия.
— Остановись, принцесса, — вскричал Сади, — я не хочу быть обязанным тебе! То, что ты мне обещаешь, я хочу заслужить сам! Я хочу быть обязанным только своим собственным заслугам!
— Ты горд, Сади, но твое требование еще больше убеждает меня в том, что тебе предстоит великое будущее! Ты отказываешься от моего покровительства — хорошо! Ты будешь обязан своим успехом только самому себе, но ты должен согласиться на то, чтобы я дала тебе сначала возможность проявить себя!
— Сделай меня солдатом, принцесса, и больше ничего!
— Завтра ты узнаешь мою волю, Сади, иди домой и жди, но у тебя должно остаться воспоминание о твоем подвиге, — сказала принцесса и, поднявшись с подушек, сняла с пальца кольцо с большим бриллиантом. — Возьми это кольцо в знак моей благодарности. Пусть оно напоминает тебе о принцессе Рошане. Знай, что это кольцо откроет тебе в любое время доступ ко мне.
— Ты слишком щедро вознаграждаешь меня за ничтожную услугу, принцесса!
— Воспользуйся правом видеть меня, которое дает это кольцо, — продолжала принцесса, — я хочу видеть тебя время от времени и знать, чего ты достиг! А теперь можешь идти!
Сказав это, она протянула Сади свою прелестную руку, украшенную дорогими кольцами, и подала ему кольцо.
Сади опустился на колени и с жаром поцеловал протянутую руку.
Принцесса благосклонно кивнула юноше и покинула комнату, в которой Сади еще продолжал стоять на коленях.
Сади поднялся с колен, у дверей его ожидала та же самая прислужница, которая провела его в комнату. Она проводила его в переднюю и опустила за ним тяжелую портьеру.
Когда Сади вышел на лестницу, то лицом к лицу столкнулся с греком Лаццаро, верным слугой принцессы. Казалось, что в эту минуту грек узнал в Сади того, кто ночью вырвал у него из рук его добычу, его жертву…
Грек устремил на Сади взгляд, полный смертельной, непримиримой ненависти, но Сади прошел мимо, к выходу, погруженный в мечты и надежды на будущее.
V. Черная Сирра [4]
Поздним вечером того же дня, когда незнакомец в золотой маске появился в развалинах у дервишей, в одном из домов Скутари у окна стояла бледная, печальная девушка.
Серебристый свет луны падал на мощенный мраморными плитами двор и достаточно освещал девушку, чтобы мы могли узнать в ней красавицу Рецию.
Как недавно еще она была счастлива и беззаботна, а теперь… Отец ее, Альманзор, по словам людей, умер, и Реция даже не могла помолиться на его могиле, так как не знала, где она! Реция была одна, оставлена всеми, потому что ее брат умер еще раньше, чем отец. Но несмотря на горе, в этот вечер в сердце Реции мелькнула надежда. Аллах послал ей человека, благородное сердце которого она сразу поняла! Сади явился, чтобы спасти ее от грека, и теперь образ красивого, благородного юноши всюду следовал за ней. Любовь проникла в сердце Реции, и глаза ее, казалось, искали возлюбленного, а губы шептали его имя! Увидит ли она его снова? Станет ли он искать ее? Любит ли он ее так же, как и она его?
Ночь уже наступила, а молодая девушка все еще стояла у окна.
Дом, в котором Реция стояла у окна, был во дворе, а двор отделяла от улицы высокая каменная стена. Улица была так узка, что лунный свет только местами освещал ее. Везде было пусто и тихо.
Вдруг в тени домов послышался какой-то шорох. Невозможно было разобрать, что это двигалось к дому покойного отца Реции. Здесь это что-то остановилось. Даже вглядываясь пристальнее, трудно было понять, кто был остановившийся, так как он одинаково походил и на человека, и на животное. Однако это неопределенное существо было одето в женское платье, а на голову было накинуто покрывало.