Вдруг он услышал грохот – яхта вставала на якорь. Судно достигло своей цели. За спиной Сергея кто-то деликатно покашлял. Он резко повернулся. Перед ним стоял высокий старик.
– Я долго присматривался к вам, – сказал он. – Вы мне подходите.
Сергей оцепенело смотрел на него. Он был еще крепок, этот странный старик с открытым и суровым взглядом. Загорелое лицо, тренированное тело, узлы мышц на руках. Он прошел к фок-матче, и Сергей заметил, что он прихрахмывает. Это был комиссар фон Кру-мофф.
– Вот мои условия, – продолжал старик. – Ничего не спрашивая, не задавая лишних вопросов, вы пойдете туда, куда пойду я, и разделите со мной все тяготы и опасности путешествия. Предупреждаю, путь будет нелегкий. Взамен я обязуюсь доставить вас на ваше судно.
На рассвете 26 сентября теплоход «Иван Бунин» уже находился вблизи Гонконга. С корабля в окуляры бинокля видны были портовые краны, маяк… Со стороны порта показался быстроходный катер таможенной службы. Он приказал судну остановиться.
Машина застопорила ход. Бросили трап, несколько вооруженных жандармов поднялись на палубу. Трое из них сразу бросились в коридор люксовых кают. Старший приставил руку к козырьку:
– Таможенная служба, капитан! Нас интересуют пассажиры каюты номер два!
Вскоре на палубе в сопровождении жандармов появилась экстравагантная дама, пассажирка второй каюты, за ней семенила короткими шажками горничная в узком кимоно. Трое мужчин несли чемоданы.
Пассажиры сошли на катер.
– Вот и все, капитан! – таможенник снова козырнул. – Счастливого пути!
Катер отвалил от борта, развернулся и на большой скорости пошел в сторону порта.
– Странно, – сказал капитан, кивнул помощнику. – Свяжитесь с портом!
У края пирса, к которому скоро должен был причалить «Иван Бунин», стояли три полицейские машины. Толстяк Стэн, облокотившись на капот, смотрел в сторону моря. Из-за маяка показался нос большого океанского лайнера.
Из того автомобиля, что с антенной, выскочил сотрудник, подбежал к Стэну.
– Ее уже нет на борту, комиссар! – крикнул он. – Только что сообщили из Управления порта. Подошел таможенный катер и взял пятерых пассажиров.
Стэн сплюнул, выругался, сел в машину. Рессоры охнули под ним, взревел двигатель, автомобиль помчался в город…
Дождь. Полицейский фургон едет по улице.
В кабине – водитель и сержант. В бронированном фургоне – секретарь мадам Вонг в наручниках. Салон разделен решеткой. За ней – охранник с автоматом.
Из-за угла навстречу фургону неожиданно выскочил рикша, везущий пустую тележку. Скрип тормозов. Машина боком задела рикшу, он перекувырнулся через голову и растянулся на тротуаре. Никто не выскочил из кабины – нельзя, таков порядок. Машина только приостановилась, полицейские вытянули шеи – жив ли рикша? Из-за зарешеченного оконца фургона выглянуло лицо охранника: что там произошло? – и тут же попало в круг оптического прицела снайперской винтовки. Выстрел. Лицо охранника залилось кровью.
Еще выстрелы. Теперь по кабине.
Два человека, одетые в полицейскую форму, заняли места охранников.
Фургон рванулся с места. Поднялся с земли рикша и, прихрамывая, побежал за угол дома..,
Терраса на вилле над морем. В креслах – Доул, мадам Вонг и ее секретарь.
– Я ничего не сказал, – бормочет секретарь. – Я попросту не знал…
– Ты видел у него в руках этот листок? – спросил Доул. – Он понял, что это?
– Да.
Неслышно подошла Тиоти, неся на подносе два бокала – в обоих виски со льдом. Доул машинально протянул к ним руку, – но Тиоти опередила его – сама подала стакан секретарю, Доулу протянула другой. Доул встретился с ней взглядом. Она прикрыла глаза, молча поклонилась.
Секретарь поднес было стакан ко рту, но вдруг быстро поставил его на стол, расплескав часть содержимого. У него перехватило дыхание, он рванул ворот рубашки, откинулся на спинку кресла.
– За что? – задыхаясь, спросил он. Мадам Вонг резко поднялась с кресла.
– Прощайте, Ван! – сказала она и, не оборачиваясь, ушла в дом.
– Мадам! – крикнул секретарь, рванувшись за ней. Доул удержал его.
– Не валяй дурака, Ван! Пей!
– Нет!
– Пей. Ты же знаешь наши законы!
– Я не хочу!.. – хрипло сказал секретарь. – Не хочу умирать! Как ты этого не понимаешь? – он тоскливо посмотрел в сторону голубого залива. Море искрилось под солнцем, виднелись белые паруса яхт, перекликались гудки пароходов.
– Все там будем, – почти миролюбиво сказал Доул.
Секретарь опустил лицо в ладони и заплакал. Доул положил ему руку на плечо: