— Вакутагин, двери открывать умеешь?
— Зачем спрашиваешь? — немного обиделся тот.
— Ну, я не знаю, в чуме дверей-то нет!
— Я живу квартира, двухэтажный дом! — отрезал гордый сын чукотского народа.
Прохорову надоели этнические заморочки.
— Слушай, открой дверь в каптёрку! — приказал он.
Вакутагин послушно взялся за ручку. Сержант похлопал его по спине:
— Только ты со всей силы дёргай, понял?
Исполнительный солдат рванул дверь на себя. В каптёрке раздался приглушённый вопль. В коридор вынесло младшего сержанта Фомина с ниткой, торчащей изо рта. Он пробежал пару шагов и затормозил, невнятно выкрикивая:
— Твою мать! Это ж больно! Объяснял же, резко надо! — Его взгляд упал на Вакутагина. — Тундра, ты, что ли, дёргал?! Ну, вешайся!
Прохоров с глубоким сожалением пробормотал:
— Тихо, тихо… Это я приказал!
До Вакутагина, наконец, дошла суть происходящего.
— Товарища сержанта зуб оторвать хочет?! — вежливо спросил он.
— Товарища сержанта башку тебе оторвать хочет! — невежливо взвыл Фома, хватаясь за зуб.
— Покажите зуба! — попросил Вакутагин.
— А ещё что тебе показать?
— Больше ничего… только зуба. Моя знает, как лечить! Моя оленям зубы лечит!
Прохоров недовольно буркнул:
— То есть, по-твоему, товарищ сержант — олень?!
— Да хоть тюлень!. — заныл Фома. — Вакутагин, мать твою… родной… давай, делай что-нибудь!
Оленевода затащили в бытовку. Тот не сопротивлялся, спокойно неся шаманизм в массы: — …То что зубам больно, это всё Манту! — уверенно объяснил он.
— Какое Манту?! — недоверчиво прервал теоретические занятия Евсеев. — Нам его в пятом классе делали!
— Манту — это злой дух! Его надо задабривать! — не согласился Вакутагин.
Сержант Прохоров поправил:
— Злой «дух» — это Кабанов! И мы его уже задобрили!
Все невольно рассмеялись. Фома сразу осёкся, хватаясь за зуб.
— Этот дух прячется во всякой еде и нападает на зуб, когда что-то ешь… Твёрдый… Сладкий… Горячий… Манту забирается в зуб через дырку и ест зуб изнутри… — утешил его Вакутагин.
Сержанты переглянулись:
— И что теперь?!
— Надо выгонять Манту!
Евсеев с сомнением посмотрел в честные раскосые глаза «духа»:
— А ты умеешь?!
Вакутагин скромничать не стал:
— Да. Нужно трава одну найти! Бубен у меня есть! Я оленям каждый неделя…
Фома простонал:
— Хрен с ними, с оленями… На людей-то это как действует?
— Шаманы говорят, что люди — это тоже олени… Только в новой жизни! — успокаивающе произнёс Вакутагин.
— Ой, ё! — чуть не в голос завопил Фома. — Тащи свой бубен, давай!
— Нет! Днём нельзя! Вечер нада ждать! Днём Манту спит!
Младший сержант Вооружённых сил, держась за зуб, прошептал:
— Ни хрена себе спит!. Смотри, Вакутагин, если не поможет, сам в бубен получишь!.
Новое испытание тяготами военной службы во второй роте началось с выступления капитана Зубова. Ротный построил личный состав и оповестил о грядущем мероприятии. — …Сами понимаете, смотр художественной самодеятельности бывает раз в году… Поэтому попрошу отнестись к мероприятию с полной ответственностью. Хоть это и самодеятельность, но — художественная. Более того — конкурс! А вторая рота всегда была какой?.
Сержант Прохоров выкрикнул из строя:
— Лучшей!
— Так точно, лучшей… — согласился Зубов, обводя взглядом строй. — Ну что?. Алло, мы ищем таланты!.
Талантов в роте оказалось немерено. Комиссия в составе ротного, старшины и двух сержантов уселась за стол посреди коридора. В хорошем темпе она забраковала матросский танец «Яблочко», монолог Гамлета, сатирические куплеты и вой рядового Ходокова под гитару.
На втором этапе в бой пошли старики. Писарь Звягин пафосно продекламировал:
Старший прапорщик Шматко, твёрдо помня про патриотическое воспитание, стихи отмёл.
По идейным мотивам.
— Так, я не понял?! Если там «рай», то здесь получается «ад», что ли?! Ты думаешь, что ты читаешь?! Плохо! Следующий!
Звягин напрягся: