Но здесь он долго не задержался, работал, видимо, лишь для того, чтобы вступить в КПСС и податься на учебу в Ленинград, тем более сиротам-детдомовцам, особенно из национальных республик, поступавшим в вуз, при приеме отдавалось предпочтенье. В политехническом институте учился ни шатко, ни валко, ничем среди других особенным не выделяясь, тянул в основном на “троечки”. Зато, спустя много лет, из уст самого президента мы узнаем, будто юный Сапармурат, проводя многие часы в одной из библиотек Северной столицы, тайком обдумывал планы свержения Советской власти. При этом никогда не вдаваясь в подробности, каким образом он собирался это совершить.
Правда, это заявление не стыкуется с другим: в интервью газете “Вечерняя Москва” он пытался убедить читателей, что его с детства “увлекали идеи Компартии”, но “убедившись в неосуществимости этих идей”, он от них отрекся. Лучше поздно, чем никогда? Но это не помешало ему в бытность первым секретарем ЦК КП Туркменистана на одном из форумов в Москве обратиться к М. С. Горбачеву с просьбой отправить на “перевоспитание” либерально настроенного Б. Н. Ельцина, находившегося тогда за свои убеждения в опале. По всей вероятности, наличие в Ниязове духа коммунистических идей определялось высотой положения его в партии, о роспуске которой еще речь не шла. А когда Ельцин, одержав победу, стал президентом России, Ниязов без тени смущения, чуть ли не бил себя в грудь, пытаясь уверить туркменскую аудиторию, что он, будто, являясь единомышленником Бориса Николаевича, А. Н. Яковлева и других демократов, вел с ними заодно подрывную работу по развалу КПСС и Советского Союза. Выходит, и в состав Политбюро ЦК КПСС он вошел с тайной целью? Интересно, что испытывал Ельцин во время своего визита в Туркменистан, когда Ниязов подарил тому чистокровного туркменского скакуна? А Ниязов?.. Если бы он знал, что Ельцин так высоко взлетит!..
Вернувшись из Ленинграда с дипломом инженера-энергетика, Сапармурат стал мастером на Безмеинской ГРЭС. Здесь помнят худощавого, юркого молодого человека, в чью черную густую шевелюру уже начала закрадываться седина. Он был покладист, молчалив, услужлив, умел ладить с любым начальством. А сверстникам и коллегам постарше возрастом и должностью он запомнился своей безотказностью: “Сапарка, сбегай за пузырьком!” — командовал начальник цеха. И он, сломя голову, исполнял поручения.
Кто знал, что пройдет еще немногим более двух десятков лет, и с именем и портретом Сапарки станет выходить в Туркменистане первоклассная 45-ти градусная водка “Сердар” — “Вождь”, которую в Ашхабаде можно достать лишь переплатив или по великому блату. Это, однако, не помешает правоверному Ниязову, став президентом, совершить хадж — паломничество в святую Мекку, поклониться священному камню в Каабе, поминая Аллаха, назвать в Геокдепе соборную мечеть своим именем и пить одноименную водку, хотя ислам запрещает мусульманину употреблять алкоголь. Видно, в угоду лицемерам родилась мораль: не делай того, что мулла делает, а поступай, как он советует.
В 70-е годы ХХ столетия, в пик застойных лет в единственную правящую партию в стране открылись двери коррумпированным лихоимцам, мздоимцам, карьеристам, а на высокие, даже партийные и государственные посты по протекции и кумовству выдвигались безликие, весьма посредственные личности, единственным достоинством которых была личная преданность сильным мира сего и умение молчать, закрыв глаза на все, что бы ни происходило вокруг. Эти паразитирующие типы, лишь числившиеся в партийной номенклатуре, но вольготно пользовавшиеся всеми благами системы, и подорвали партию изнутри, развалили великую державу — СССР.
Вот тогда-то руководство Безмеинской ГРЭС, которому импонировали исполнительность и безропотность Ниязова, пока еще ничем не успевшего себя проявить в качестве специалиста, с одобрения горкома и ЦК партии, избрали секретарем первичной партийной организации. Принцип подбора кадров и тогда был един — каждый руководитель подбирал работников по своему образу и подобию: чтобы не высовывался, был умным, пускай, но не умнее своего шефа. Ну, а насколько был умен новоиспеченный секретарь, одному Аллаху было ведомо. Преподанный урок Ниязов настолько хорошо усвоит, что, добравшись до президентского кресла, заявит: “Умные работники мне не нужны, с ними трудно сговориться...”
Технарь из него не получился, может, партийный функционер выйдет? Он поступил в заочную Высшую партийную школу и, проучившись пять лет, стал обладателем второго диплома о высшем образовании. Есть у туркмен циничная поговорка: “Не судите обо мне, как я овец пасу, а смотрите, какую за то плату получаю”. Неважно, как Сапармурат проучился, какие знания приобрел, главное, в кармане два вузовских диплома, которые оказались кстати, когда о человеке судили не по его деловым качествам, а по анкетным данным — не судим, за границей родственников не имеет, никто репрессиям не подвергался и т.д.