На пробную, пристрелочную трассу Вовка не вышел -поднялась температура. Поэтому свою любимую "эсэмку" штучной ижевской сборки он расчехлил только перед самым стартом. Прицела не было! Сразу же вспомнилось, у что злополучной железки в аэропорту были смутно знакомые очертания.
Полностью провалив стрельбу из запасной винтовки, он с треском вылетел из сборной страны. Но сильно не горевал. Вскоре пришло время поступать в институт, и любящая мамочка пристроила свое ненаглядное чадо на экономфак престижного столичного вуза.
Точные науки давались ему без труда, а гуманитарными занималась кафедра спорта. Единственным предметом, где встретилось ожесточенное сопротивление со стороны преподавателя, была история КПСС. У прямого потомка революционеров слово биатлон прочно ассоциировалось с загнивающим западом. Вовка также старался не остаться в долгу, и на одной из лекций во всеуслышание заявил, что Карл Маркс и Фридрих Энгельс -это не муж и жена, а четыре разных человека. Аудитория истерично рыдала под партами, а очкастый историк изображал из себя летающую рыбу: молча, разевая рот, подпрыгивал и нелепо размахивал руками.
По линии Внешторга институту была оказана срочная материальная помощь в виде диковинных тогда компьютеров. Замаячившее было отчисление закончилось выговором по комсомольской линии. На семейном совете решили отложить на неопределенный срок обещанную покупку мотоцикла "Cezet".
На третьем курсе Вовка увлекся модным тогда кикбоксингом. Школы как таковой тогда не существовало, и тренерский состав был укомплектован бывшими боксерами. Соревнования проходили по одному и тому же сценарию: бойцы быстро наносили друг другу положенные по регламенту удары ногами в количестве по восемь штук на каждого, после чего начинался классический бокс.
Нашего героя это абсолютно не смущало, и к выпускным экзаменам он представлял собой грозную боевую единицу. Перестройка уже подходила к концу, и только что получивший диплом Вовчик понял одну простую вещь - экономисты стране были не нужны. Ей были нужны бандиты.
***
То злополучное утро началось с торжественного марша Мендельсона, который настойчиво исполнял телефонный аппарат тайваньского производства. Вовка с трудом открыл непослушные глаза, пытаясь понять, где он находится. Бодун проявлял себя в полной красе. Обезвоженное горло, по ощущениям, только что покинуло стадо животных неизвестного происхождения, а в голове стучали праздничные бубны дикарских племен западного африканского побережья.
– Ал-ле, - прохрипел он в трубку, с усилием оторвав голову от подушки. -Какого хрена в такую рань?
– Вован, ты, че, в натуре? -отозвалась трубка возмущенным бульканьем. -У нас стрелка через полчаса! Забыл, что ли?
– В задницу стрелки! Дайте поспать.
– Бригадир, мы через пятнадцать минут подгребаем. Сам знаешь, опоздавший - в пролете!
Кряхтя и поминая многочисленную родню продавщицы коммерческой палатки, продавшей им вчера паленую водку, Вовка с трудом сполз с кровати и, натянув пузырящиеся на коленях трико от модельного дома фабрики "Красный Октябрь", направился в ванную комнату. Холодный душ и бутылка кумыса несколько улучшили мерзопакостное состояние. Лечи подобное подобным - золотые слова. Настроение добавило и напоминание о стрелке: неделю назад развели двух лопоуших комерсов.
К Вовке обратился знакомый барыга, взявший у комерсов в долг двадцать тонн зелени. Долг отдать не смог, и его начали душить. Один из лопушков, разозленный беспрестанными "завтраками" должника, прошелся "по маме" барыги. По всем понятиям это был беспредел.
Комерсов развели, а бырыгу отбили. Знакомый принес в общак бригады пять кусков американских денег, лохам же прописали штраф. Сегодня они должны были принести в клювике еще два куска.
– Здорово, пацаны! -выйдя из подъезда, Вовка сощурился от яркого солнца. Лихо заруливший во двор черный, наглухо тонированный "Мерседесе" взвизгнул шинами по асфальту. -Сами не спите и другим не даете.
Из салона, угнанной польскими братками по заказу братвы российской машины донеслось радостное ржание. Дверца лидера немецкого автопрома плавно открылась, и последовал неизменный ритуал с обниманием. Учебным пособием для отечественного криминала стал известный голливудский триллер "Крестный отец".
Пара бойцов представляла собой грозно-комичное зрелище. Один из них, бывший борец с бычьей шеей и переломанными ушами, весил около полутора центнеров и ростом был почти два метра. Погоняли его Малышом. Второй, с кликухой Квадратный, в прошлом дзюдоист -легковес, едва доходил своему напарнику до плеча, но в стычках брал свое звериной яростью и неустрашимым бойцовым духом.
К любимой кафешке, где была назначена встреча, подкатили через десять минут. Малыш бросил машину около входа, перегородив и без того узкий проезд. Сзади раздался возмущенный сигнал клаксона -какой-то фраерок пытался протиснуться между бордюром и сверкающим боком "мерина".
– В очко себе погуди, - беззлобно посоветовал ему борец. -Не трамвай, объедешь.
– Места же мало, - лепетал потенциальный терпила. -Неудобно.
– Стесняешься?
Братва радостно заржала. Не найдясь, что ответить на одну из многочисленных примочек блатного мира фраерок включил заднюю передачу.
– Вазелин не забудь! -донеслось ему вслед.
– Ну что, Троцкий, пошли лохов стричь! -хлопнул по плечу своего бригадира дзюдоист.
Фамилия у Вовки была Васькин, а революционное погоняло он получил еще в студенческие годы, подрабатывая "ломщиком" чеков у валютной "Березки". Тогда его приметили деловые и предложили съездить в Ригу за популярными магнитолами "Sharp 900". Им требовался охранник, да и тягловые услуги были не лишними.
В прибалтийской гостинице, администратор, прочитав фамилии вояжеров в их паспортах, от души рассмеялась:
– У вас здесь что? Третий съезд РСДРП?
Фамилии деловых были Урицкий, Коган и Красин.
– А вы, молодой человек, наверное, Львом Давидовичем будете? -пошутила она, принимая паспорт от Вовки.
Кличка с той поры приклеилась намертво.
Время приближалось к обеду, и зал оказался переполненным. Лопушки, занявшие столик в дальнем углу, были в одинаковых костюмах, дорогих очках с тонкой оправой, и сверкали аккуратными проборами коротких причесок. Бывшая комса.
Рядом с ними сидел лысый дедок в старом потертом пиджачке и дешевом батнике, из-за ворота которого выглядывал краешек непонятной татуировки. По виду типичный бухгалтер, мотавший срок за финансовые махинации. Вовка так и подумал, решив, что старик и будет вести расчеты.
– Ну что, братишки, хрусты приготовили? -едва присев за столик, приступил бригадир к делу.
– И давайте по-быстрому. Раз срослось, перетерли, посчитали, разбежались, - радостно осклабился Квадратный.
Левый терпила, бросив отчаянный взгляд на своего товарища, упрямо выдвинул вперед острый подбородок.
– Мы вам ничего не должны!
– Погоди, погоди! Как это не должны? На терке счет вам выставили? Вы согласились? -пришел в изумление всем своим нехилым туловищем Малыш.
– Мы не соглашались, - тоненьким писком отозвался правый лопушок.
– Но промолчали? -уточнил Вовка
Крыть комсе было нечем. Даже они знали -промолчал, значит согласился.
– То есть деньги вы не принесли? -продолжал наседать бригадир.
Лопушки синхронно покачали головами. Нет, не принесли.
–Ты понял, Малыш? -лениво процедил Вовка, сжимая пудовые кулаки. -Мы к ним приехали как люди, а они? Они нас просто кинули. На бабки кинули, если ты не въехал. А знаешь, что будет дальше? Дальше вся Москва над нами смеяться будет... - и рявкнул, нависая над комсой: - Вы за кого нас держите, фраера ушастые?!
– Вы, че, б..., совсем тему не рюхаете?! -добавил жути борец, приподнимаясь со стула. Выглядело это как второе пришествие Кинг-Конга.