– Они что, сразу узнали о поджоге?
– Да, сразу.
– Может, это они и подожгли дом?
– Зачем?
– Чтобы деньги обратно вернуть.
– Они приличные люди. Им легче было бы расторгнуть сделку, чем поджечь.
– Дом застрахован.
– Частично. Всего на двести тысяч рублей... Да и деньги раньше чем через месяц не получишь...
– А мне деньги нужны завтра!
– Придется немного потерпеть... Я договорилась в банке, мне дадут кредит... Но на это нужно время. Минимум неделя...
– Сразу надо было договариваться.
– Но ты же сам сказал дачу продать...
– Я же не знал, что она сгорит. И в регистрации у нас блат... Короче, делай что хочешь, но чтобы завтра деньги были.
– Я наскребла четыреста тысяч.
– Мало. К Вадиму сходи. Он, конечно, не Рокфеллер, но, может, хоть стошку накинет...
– Может, лучше к Максу?
– Он в Москве?
– Нет, я его здесь видела.
– Тогда к нему! И чем быстрей, тем лучше!
Сейчас Карцева могло радовать только то, что Екатерина целиком и полностью стоит на его стороне. Девятьсот тысяч – деньги не шуточные, но она готова добыть их любой ценой, лишь бы выручить мужа из беды... Но не было радости. Только тоска до тошноты в горле и горькая жалость к самому себе.
После свидания с женой конвоир должен был отвести его в камеру, но он доставил его в кабинет начальника оперчасти.
– Ну что с деньгами? – вроде бы участливо, но со скучающим видом спросил майор Сизов.
– Пока никак, – с обреченным видом кивнул Карцев. – Сгорели деньги, вместе с дачей...
– Дача сгорела?
– Только стены остались.
– Незадача.
– Как будто нарочно кто-то постарался.
– Кто?
– Хотелось бы знать...
– Не думаю, что это пособники Скачка.
– Зачем им это? Им деньги нужны... Завтра они к жене моей за деньгами придут. А если она не достанет?
– Друзья у вас на воле есть? – в раздумье спросил Сизов.
– Да, есть... Но они сейчас на мели. У Вадима фирма своя, но у него не особо разживешься. Макс хорошо поднялся, если он сейчас здесь, то поможет...
– Поможет, то есть денег даст?
– Точно. Без процентов и без гарантий... Лишь бы только Катя его нашла...
– С деньгами вы уж сами разбирайтесь. Меня больше ваша безопасность интересует. И безопасность вашей жены, если уж на то пошло. Пусть завтра с ней друзья ваши будут. Если ваш Макс такой богатый, пусть охрану к ней приставит...
– Мне бы Максу позвонить...
– Как?
– Вот я и думаю, как...
На столе начальника оперчасти стоял телефон с наборником номера. По нему можно было бы позвонить Максу.
Сизов понял намек, показал на телефон.
– Что ж, называйте номер.
– Я только что с ней говорил, – вспомнил Карцев. – Она к Максу должна была ехать. Вряд ли доехала... Мне бы попозже позвонить...
– Когда?
– Ну хотя бы часиков в семь вечера.
– У вас должен быть мобильный телефон.
– Не положено, – мотнул головой Карцев.
– Так уж и быть, я закрою на это глаза.
– Есть телефон, а что толку?
Сотовые телефоны были у многих, но ни один из них не мог обеспечить связь с волей. В тюрьме круглосуточно работал мощный генератор помех, глушитель сотового сигнала.
– Могу посодействовать. Сегодня вечером ровно в восемнадцать тридцать я отключу генератор. Но всего на пять минут... И завтра. В то же время. Чтобы вы позвонили жене...
– Спасибо большое.
– Чем могу, тем помогу. Но не более.
– Я понимаю...
Вернувшись в камеру, Карцев первым делом достал из тайника мобильный телефон. Для вида попытался позвонить раз, другой. Федя Скачок не обращал на него внимания, преспокойно играл в нарды с Гудком. Лишь один Дема, глядя на него, с презрительной гримасой покрутил пальцем у виска.
Но Георгий продолжал набирать номер жены. И ровно в восемнадцать тридцать, как и было обещано, он смог услышать ее голос.
– Катя! Как дела? Была у Макса?
Он торопился. За пять минут нужно было успеть и с женой поговорить, и подзабытый телефон Макса узнать.
– Была. Он обещал. Завтра с утра снимет со счета, передаст мне...
– Отлично, – облегченно выдохнул Карцев.
Отпала необходимость звонить Максу. С Екатериной будет говорить, пока генератор не включат.
Краем глаза он видел, как очумевший Дема лезет под подушку за своим мобильником.
– Ко мне уголовники приходили, – упавшим голосом сообщила Катя.
– Как – приходили? – содрогнулся от дурного предчувствия Георгий. – Когда?
– Только что ушли... В дом не заходили, вежливые такие, а глаза страшные-страшные... Я сказала им, что деньги завтра будут. Сказали, что...
Что сказали жене посланники Феди Скачка, Карцев не узнал. Включившийся раньше времени генератор растворил голос жены в оглушительном эфирном шуме.
– Черт! – вслух выругался Дема, который, похоже, кому-то дозвонился, но не успел сказать ни слова.
Глянув на Карцева, он сполз со своей шконки, подошел к нему. Подозрительно спросил:
– Слышь, а как ты узнал, что менты глушилку вырубят?
– Это что, предъява? – вскинулся Георгий.
Дема был для него дешевой сявкой, с которым совсем не боязно было связываться. И кулаком в морду заехать – без проблем. Если, конечно, смотрящий позволит.
– Что за шум, а драки нет? – поднимаясь со своего места, спросил Скачок.
На лице все та же фирменная простодушная улыбка, но Карцев уж знал, какой черноты душа за ней скрывается.
– Да, это, телефон вдруг заработал, – сконфуженно сказал Дема. – А Гоша сигнал поймал. Говорил с кем-то...
– И что?
– Ну, подозрительно... Может, подсказал ему кто, что глушилку отключат...
– Кто мог ему подсказать? – в упор глядя на Дему, глухо спросил смотрящий.
– Ну, мало ли кто?
– Менты, что ли?
– Я этого не говорил, – отрекся от собственных слов Дема.
– Как не говорил, если говорил? – гневно спросил Карцев. – За свои слова отвечаешь?
– Отвечаю.
– Дема, это предъява, – нехорошо посмотрел на парня Федя.
– Гоша гонит, в натуре!
– Дема, это косяк... Гоша, можешь спросить с него.
Карцев сразу воспользовался полученным разрешением. Схватил Дему за грудки, затащил в угол, скрытый от надзирательского глаза, прижал к стене и ударил кулаком в живот. Когда парень согнулся пополам, ударил ребром ладони по шее. Дема даже и не пытался отрицать, что был слабым для него противником.
– Видишь, Гоша, у нас здесь все чисто по понятиям, – нехорошо улыбаясь, сказал Скачок. – Накосорезил пацан, получил по горбу... Ты понял, Дема? Нельзя людей понапрасну хаять. Любую предъяву обосновать надо...
– Понял я все, – поднимаясь с пола, буркнул парень. Он забрался на свою шконку, там и затих.
И Карцев устроился на своем ложе. Тут же к нему подсел Федя.
– Круто ты с пацаном, – ободряюще подмигнув, сказал он.
– За базаром пусть следит.
– Правильно, наукой будет... Я же видел, ты с пяти часов названивал. Жене пытался дозвониться?
– Да.
– Как я понял, дозвонился.
– И что? Зачем к ней люди твои приходили? – разволновавшись, спросил Карцев.
– Как зачем? За деньгами!
– Договорились же, что в последний день...
– Сегодня последний день, – невозмутимо сказал Скачок.
От возмущения у Карцева подскочило давление – голова закружилась, перед глазами все поплыло.
– Как сегодня?! Завтра же! Ты же неделю срока давал!
– Правильно, сегодня ночью заканчивается неделя. Мы же ночью с тобой в карты играли. Сегодня последний день, завтра – последняя ночь. Срок истекает в три часа ночи.
– Значит, мы не так поняли друг друга!
– Это ты меня не так понял. Но это твои проблемы, – безжалостно сказал Федор и оскалился.
– Но есть же деньги! Девятьсот тысяч!
– Твоя жена сказала, что нет...
– Завтра все будет! Все, до копейки!
Федор думал долго.
– Ладно, так уж и быть. Завтра до пятнадцати ноль-ноль деньги должны быть.