Лила проследила за ее взглядом и со злорадной улыбкой обернулась к Уинстону:
– Возможно, Джес продемонстрирует свои таланты в черной магии! – Лила встала и взяла свой поднос. – Волшебство тебе, похоже, вскоре потребуется, – намекнула она еще яснее.
– О чем это вы? – спросил Уинстон, провожая Лилу озадаченным взглядом.
– Так, ни о чем, – хмуро ответила Джессика и откинулась на спинку стула.
«Лила еще не выиграла пари, – успокаивала она себя, пожевывая соломинку. – И если она думает, что я сдамся без боя, то она ошибается».
«Неужели я перепутала время? – думала Элизабет, в третий раз позвонив в дверь дома Морроу. – Ей-богу, миссис Морроу назначила встречу на четыре часа».
Звонок громко раздался внутри большого дома, но никто не открывал.
«Ну, что ж, возможно, у нее что-нибудь изменилось, она хотела мне перезвонить, но не застала дома», – подумала Элизабет и повернулась, чтобы уйти.
В этот момент дверь открылась.
– Элизабет? – На пороге стояла мама Регины.
– Извините, я было подумала, что вас нет дома.
Миссис Морроу отрицательно покачала головой; непричесанные темные волосы рассыпались по плечам.
– Я спала, – просто объяснила она. – Я не очень хорошо себя чувствовала и попросила прислугу уйти. Заходи, пожалуйста. Сейчас я поставлю чайник, заварим чаю.
Девушка встревоженно посмотрела на хозяйку дома: под глазами у той лежали тени, лицо казалось измученным.
– А сейчас вам уже лучше?
– Да, все в порядке, – ответила миссис Морроу и повела гостью через украшенную растениями переднюю в солнечную столовую. – Вот выпьем чаю, и будет совсем хорошо, – прибавила она и рассеянно огляделась кругом, будто бы не узнавая, где находится.
– Миссис Морроу, пожалуйста, садитесь, – попросила ее Элизабет. – Я сама заварю чай.
К ее удивлению, та послушно опустилась в ближайшее кресло и закрыла лицо руками.
– Извини, – слабо вымолвила она. – Мне надо было позвонить тебе и отменить встречу. Я совершенно не в состоянии заниматься карнавалом.
Элизабет пошла на кухню и поставила чайник.
«Что же случилось с миссис Морроу? – озабоченно гадала она. – Ее чудесное лицо заплакано, пальцы дрожат».
Девушка взяла поднос, поставила на него заварной чайник, чашки, сахарницу и молоко и направилась в столовую. Хозяйка подняла голову.
– Прости, Лиз. Непростительно принимать людей в таком виде, – мягко извинилась она. – Но у меня страшные головные боли.
– И часто они бывают? – сочувственно спросила Элизабет, наливая миссис Морроу чашку горячего чаю. – Регина никогда о них не упоминала.
Миссис Морроу в ужасе взглянула на нее:
– Ей нельзя об этом говорить. Пообещай мне, Элизабет, что ты не расскажешь моей дочери.
Элизабет села напротив хозяйки дома.
– Конечно же. Если вы не хотите, я никому не скажу ни слова. Вы советовались с врачом?
Миссис Морроу кивнула, потом отпила немного чаю.
– Спасибо, милая. – Она поставила чашку. – Чай замечательный. – И добавила с горькой усмешкой: – Да, я ходила к врачу. К дюжине врачей, если точнее. И все говорят одно и то же: с вами все в порядке.
– Не понимаю… – начала было Лиз.
Но миссис Морроу прервала ее.
– Это все из-за Регины. Я страдаю этим с ее рождения. Видишь ли, Элизабет, это моя вина, что она не слышит. – И, глубоко вздохнув, она поведала Элизабет всю историю своей жизни вплоть до вчерашнего вечера.
– Господи, – пробормотала Лиз, – так Регина наотрез отказывается ехать в Швейцарию?
Миссис Морроу беспомощно кивнула:
– Элизабет, как ты думаешь, не удастся ли тебе ее переубедить? Попробуй, а?
Девушка закусила губу: что же ответить? С одной стороны, ясно, что подруга совершает ошибку. Из того, что рассказала миссис Морроу, очевидно, что о своем любимом Регина не упоминала. А ведь он наверняка имеет отношение к ее отказу! И как можно доверять такому человеку, как Брюс? Не слишком ли многим жертвует ради него Регина? Конечно же, нельзя выдавать чужую тайну, но, видимо, придется вмешаться. Ради блага Регины. Хотя решение, конечно, должно оставаться за ней самой.
– Не знаю, чем смогу помочь, – выговорила наконец Элизабет. – Но если Регина попросит у меня совета, я постараюсь убедить ее поехать на операцию.
– Спасибо, дорогая, спасибо. Мы и сами приложим все усилия, чтобы уговорить ее. В Сан-Франциско живет мальчик, которого доктор Фридрих вылечил в прошлом году. Мы уже пригласили его к нам на уик-энд. Может, он сумеет повлиять на мою девочку.
– Надеюсь, – медленно произнесла Элизабет, хотя в глубине души сомневалась в успехе.
Регина влюблена в первый раз, к тому же очень сильно. Только чудо может заставить ее уехать от Брюса именно сейчас. Неизвестно, сколько времени ей понадобится, чтобы осознать необходимость лечения.
7
– Сегодня уже пятница. Всего восемь дней осталось до этого дурацкого карнавала, – проворчала Джессика.
Она сидела на зеленой лужайке перед школой, вытянув длинные стройные ноги, и поджидала свою подругу Кару Уокер. Кара сказала, что в один из магазинов поступила новая партия купальников, и они договорились вместе сходить туда.
«Скорей бы она пришла, – недовольно размышляла Джессика. – Не здесь же, в самом деле, торчать в солнечную погоду, к тому же в пятницу!».
– Привет, Джес, – послышался задорный голос, – что поделываешь?
– Ой, привет, Кен. – Джессика взглянула на Кена, закрываясь ладонью от солнца. – Жду Кару, – раздраженно объяснила она. – И если через минуту она не появится, то я ухожу.
Кен плюхнулся на траву рядом с ней и вздохнул.
– Похоже, у тебя настроение не лучше моего, – заметил он, в задумчивости выдергивая травинку.
– А что с тобой? – больше из вежливости, чем из интереса спросила Джессика.
Сейчас ей абсолютно не было дела до его настроения. Ее занимало только пари с Лилой.
– Да все этот Брюс Пэтмен, – начал Кен, насупленно разглядывая травинку. – Он, видите ли, вдруг решил баллотироваться на пост президента школьного Комитета по празднованию Столетия. Выборы уже через неделю, и на тебе – ни с того ни с сего решил со мной соперничать!
– За Брюса никто не станет голосовать, – машинально сказала Джессика. – В любом случае ты победишь, Кен.
Кен покачал головой:
– Сомневаюсь. Ты ведь знаешь Пэтменов: они к таким вещам относятся капитально. Уж они наверняка наймут ему менеджера для проведения кампании и оплатят время за рекламу по телевидению.
Девушке не верилось, что стоит поднимать такой шум из-за президентства в каком-то комитете. Но сказать Кену об этом напрямую значило бы обидеть его.
– Поживем – увидим, – глубокомысленно изрекла она, надеясь, что Кен наконец уйдет и она спокойно сможет обдумать свой план. – Держу пари, что выиграешь.
Кен вздохнул:
– Ой, не думаю, Джес. Брюс резко набирает популярность из-за того, что в последнее время везде появляется с Региной. Ты бы слышала, как о нем заговорили! Будто бы он вмиг изменился до неузнаваемости. Победа будет за ним, это ясно, – с горечью заключил он. – А я уверен, что стать президентом он и не очень-то стремится. Просто решил баллотироваться ради собственного идиотского удовольствия.
Джессика воззрилась на Кена, ум ее заработал. Сам того не зная, этот парнишка подкинул ей великолепную идею! Значит, он считает, что из-за Регины Брюс стал популярнее. А не попробовать ли убедить эту дурочку, что только ради этого он и увивается за ней? Значит, так: его семья непременно хочет, чтобы он выиграл. Баллотироваться он задумал еще до знакомства с Региной… Пожалуй, из этого можно будет кое-что выжать. Конечно, придется повозиться…
– Ой, я вдруг вспомнила! – Как ужаленная Джессика вскочила и побежала к автобусной остановке. – Мне нужно переговорить с Лиз, пока она дома.