– Куда туда?
– Туда, в Тбилиси.
Медсестра сразу замолчала, осознав наконец, что несмотря на мой русский я всё же не тот за кого она меня принимала. «Нет, не хочу», сказала она и сразу же ушла. Через несколько часов мне удалось уговорить врача дать мне позвонить с его мобильного. Мобильный как и большинство мобильных телефонов в Южной Осетии был подключён к грузинской сети. Я позвонил матери, сообщил что живой, потом удалось связаться и с друзьями американца.
Как и обещала медсестра как только утихли обстрелы в больнице стали появляться журналисты. Мы давали интервью многим, просили о помощи, коллеги нам сочувствовали но помочь выбраться не могли никак. Украинский репортёр сказал что он сам только и ждёт как бы перебраться в Северную Осетию «Ты же знаешь как тут к украинцам теперь относятся». Подошёл корреспондент русского «News week» – , Орхан Джемаль, оказывается Саша и Гига работали именно на их издание, он пообещал связаться с журналистами в Тбилиси и Москве чтоб дать знать о нашем положении. Вскоре от врачей мы узнали, что как только будет возможность планируется операция по эвакуации раненных из Цхинвали во Владикавказ.
Ближе ко второй половине дня нас навестила Ирина Гаглоева, «руководитель Госкомитета информации и печати Южной Осетии», я её знал ещё будучи в Тбилиси, когда приходилось делать статьи о конфликте, она была единственным источником информации со стороны сепаратистов. Гаглоева громогласно заявила что мы с американцем приехали вместе с грузинскими войсками на бронетранспортёре снимать «победу грузинских войск», она также проинформировала меня и американца что грузины «генетически уродливая» нация и что грузинские солдаты успели за два дня устроить «геноцид осетин». На шум стали собираться проходившие мимо ополченцы, открывшие для себя откуда мы приехали. Один парень, передёрнув затвор калашникова поинтересовался «какого х..я тебя тут лечат» и предложил мне выйти с ним во двор. Подоспевшие врачи смогли успокоить и Гаглоеву и ополченца, но слух о том, что в больнице есть грузин, распространился на все соседние палаты.
Во время перевязки, врач посоветовал мне не вставать со своей койки ради моей же безопасности. Тогда же ко мне подошла женщина врач наклонилась к моему уху и начала шептать, я вздрогнул – она шептала на грузинском языке.
– Не бойся, я грузинка, я тут родилась и выросла, будь осторожен и знай что мы врачи тебя в обиду не дадим.
К вечеру я снова пытался выпросить у врачей звонок по мобильному, Костя согласился и повёл меня в чудом уцелевшую ординаторскую на втором этаже. Закрыв за собой дверь я услышал крепкий грузинский мат впереди себя. «Ты видишь что происходит? Кому это нужно, тут знаешь сколько грузин и смешанных семей живёт» бормотал высокий лысый мужчина в белом халате, перемежая русскую речь матерщиной на моём родном языке. Костя сообщил, что наши дела идут неважно и что не удаётся связаться ни с ОБСЕ, ни с миротворцами. «У вас единственный шанс это поехать с раненными во Владикавказ, хотя я и не знаю сможем ли мы вас увезти»… Под конец он разоткравенничился «Если честно, то ты сам понимаешь, ты – грузин на тебя в принципе тут все ложили, ну а вот если тут загнётся америкос, это будет нехорошо, а у него всего несколько дней осталось – потом операцию уже поздно будет делать».
Вернувшись в палату я уже в принципе был готов ко всему. Осетинские ополченцы меня окружили и мне пришлось рассказывать заново нашу историю косясь на автоматы которые каждый раненный клал себе под голову. К счастью дальше угроз и сожалений что нас не расстреляли по дороге дело не пошло. Напоследок меня взял за руку и отвел в сторону молодой осетин и заявил мне «Когда будут спрашивать кто вас ранил, будешь говорить что грузины».
Вернувшись в койку и сообщив моему редактору добрые вести что осетины нас всё-таки расстреливать не будут я лег и задремал. Проснулся я от тени перед глазами и не сразу понял сплю я или нет – передо мной стоял высокий ополченец с РПК на плече. Мы сразу же его узнали, он глядел на нас всё с той же ухмылкой.
– Узнал меня?
– Узнал.
– Это я стрелял, в тебя и в него.
– Знаю
– Где твои два друга
– Они мертвы, ты же знаешь
– Да, знаю, это я их убил
– Переведи американцу что это я его ранил
Я перевёл, американец долго смотрел на него и сказал – «Хороший выстрел». Осетин засмеялся, потом сообщил что он забирает машину на которой мы приехали, «Она теперь моя». Возражать я не стал.
Чуть позже я разговорился с моим соседом по койке, он оказался дружелюбным цхинвальцем лет 30, его звали Игорь. Он был ранен в ногу, но рана была пустячная и он сказал что утром уйдёт к своим. Игорь сообщил мне все новости и слухи которые ходили в Цхинвали. Я узнал что оказывается в грузинской армии воевали арабы, негры и китайцы, но самое интересное это то что Украина прислала в Южную Осетию 200 девушек снайперов, бывших спортсменок, я поинтересовался об источниках информации «Да как же, ребята говорят», ответил Игорь.
В тот же момент в нашу палату забежал один из молодых врачей с сияющим лицом – «русские уже в Цхинвали» заявил он. Я узнал что 58-ая армия была уже на подступах к городу. Поняв, что не очень разделяю его энтузиазма, врач быстро ушёл. Так кончилось 9 августа второй нашего пребывания в непокрном регионе.
Утро десятого августа принесло некоторую ясность в ситуацию, с нами встретился де-факто министр здравоохранения Южной Осетии и пообещал что нас с американцем обязательно вывезут во Владикавказ, так как дорога через Рокский перевал уже практически под контролем русской армии. Днём началась эвакуация, мест не хватило и нас не забрали. Больница была практически пустая, в нашей палате оставались только мы с американцем и осетинский ополченец раненный в спину, злобно поглядывающий в нашу сторону. Никто не знал будет лм вторая волна эвакуации. От нечего делать я бродил по полуразрушенным кабинетам, осматривая огромные дыры в стенах. Мой вояж был прерван во дворе больнице где я угодил под обстрел, снаряды взрывались настолько близко, что земля уходила из под ног. Добежав до койки, я решил повременить с немного прогулками. Тут меня позвал парень лежащий в углу и протягивающий мне банку сгущенки.
– Эй, нож есть?
– Нет, ты есть хочешь? У тебя есть еда?
– Да – сгущенка.
– Больше ничего?
– Нет.
Я собрал остатки нашей еды, которую нам раздавали приходящие женщины, там было немного варённой картошки, хлеб, сыр и шоколад. Почему-то шоколада в Цхинвали было навалом. Собрав еду на салфетку я отнес всё солдату, который смотрел на меня с невероятно удивлённым лицом.
– На, поешь. Тебе сколько лет?
– Спасибо, мне 19. Вы правда из Тбилиси приехали?
– Не за что, да, из Тбилиси.
Я отвернулся и отошел, ожидая очередной поток проклятий в адрес Грузии и грузинского правительства к которым я уже привык за два дня. «Стой, подожди, сгущёнку возьми, поешь» сказал парень протягивая мне банку.
Через пару часов колонна всё-таки пришла, американцу вкололи какой-то наркотик, его боль становилось уже невыносимой и врачи боялись что он быстрее умрёт от болевого шока чем от гангрены. Машины скорой помощи везли нас на север, через разрушенный Цхинвали. Вся трасса по дороге во Владикавказ была заставлена русской техникой и солдатами. Я понял что война уже кончилась, но я не знал что всего через несколько часов эти танки перейдут административную границу Южной Осетии и оккупируют 30% Грузии.
По дороге, около села Джавы, нашу скорую остановили. «Они тут» услышал я чей-то голос. Дверь открылась, в машину заглянул президент сепаратистской территории Кокойты.