Попутчик. Об нас?
Таксист. Об вас.
Пассажир. Ну, считай, тебе сегодня повезло! Такой компот в одной машине.
Таксист. Борщ.
Пассажир. Ну, борщ.
Таксист. Да, я давно мечтал об этом.
Девушка (Таксисту). Вы любите борщ?
Таксист. Я много тут чего наслушался… в машине… Целые романы. Но что плохо, все время какими-то кусками. Как книгу читаешь, а листы вырваны. Все истории начинаются где-то до и заканчиваются где-то после. Застаешь только середину. Причем не в самом интересном месте. Сегодня мне повезло — весь роман сел ко мне целиком.
Пассажир. Ну-ка, останови! (Хватает Таксиста за плечо.)
Таксист. Тише, тише!..
Пассажир. Стоп! Визг тормозов.
Таксист. А мы уже приехали. Остановка — «Парк».
Машина останавливается посередине небольшого парка.
Жена (Пассажиру). Чего вы так испугались?.. Мы же катаемся.
Пассажир. Приехали.
Все четыре двери распахиваются. Компания выбирается из машины.
Девушка. Ой, какая красота!
Пассажир. Ноги затекли…
Таксист. А вы попрыгайте, попрыгайте.
С деревьев слетают листья, устилая траву мягким пестрым ковром. Взрослые люди прыгают на этом ковре, словно дети. Выше всех подпрыгивает шофер.
Девушка. Не подскакивай так высоко — улетишь.
Таксист. А может, я хочу.
Попутчик. Кто же нас обратно довезет?
Таксист. Тут есть специалисты.
Жена. Смотрите, он о нас все знает.
Попутчик. А как же! Мы же герои его романа.
Жена. Да, да… Он же говорил: мол, собрал роман в машине. (Таксисту.) Я бы почитала.
Таксист. Идите в библиотеку.
Жена. Нет. Твой, твой роман!
Компания перестает прыгать. Стоят кружком.
Таксист. Какой?
Жена. О котором ты говорил.
Таксист. При чем тут я? Это ваше произведение.
Жена. И ты туда входишь.
Девушка. Мы одна компания.
Таксист. Без меня. Вы герои свого романа, а я так… водила.
Попутчик. Да ладно прибедняться. Ты тут самый главный, рулишь, куда хочешь… Ларек обещал… Где твое пиво, где?!
Таксист. Сказал — снесли. Или спалили. Пауза.
Жена. Разве не интересно каждому узнать про каждого? С чего все началось, и чем сердце успокоится… (Пассажиру.) Вот у вас, например.
Пассажир. Никому нет дела.
Жена. Я расскажу про себя, вы — про себя… И остальные тоже.
Девушка. (В сторону Попутчика). А писатель все опишет!
Попутчик (Девушке). Сегодня я на отдыхе. И — четный.
Жена. При чем тут писатель? Тут жизнь… Ноги размяла, теперь посидеть хочется.
Проходят несколько шагов, рассаживаются на две скамейки. Таксист притаскивает себе бревно, садится несколько поодаль. Пауза.
Когда-то давным-давно, когда я была тоненькой девочкой, когда летом вся моя одежда состояла из трех тряпочек… а в очень жаркие дни так из двух… я встретилась на пляже с молодым красавцем. Я лежала на золотом песке один на один с солнцем…
Попутчик. В Гаграх?
Жена. Разве там песок?.. И вдруг услышала над собой: «Не помешал?» Я открыла глаза… у меня под сердцем как какая-то куриная косточка переломилась, щелк — и все. «Не помешали», — только и сказала я. Но в этих словах уже была вся моя дальнейшая жизнь.
Девушка. Жалко, лето уходит…
Попутчвк. Лето не люблю. Все уезжают. Город пустеет. Скучно.
Девушка. А вы тоже махните — в поле, в лес, на речку.
Попутчик. По мне этой природы хоть бы и не было.
Девушка. Как вы такое говорите!
Попутчик. Да, я отчаянный урод. Так меня воспитали. Я никогда не влезал на дерево, не кявыся до посинения, не обгорал до волдырей, ни разу не выстрелил из рогатки чугунным осколком батареи… Я верил всем родительским установкам: «Не пей сырой воды» — я не пью, «не бегай босиком по лужам», — я не бегаю, «не верь ребятам, которые рассказывают про взрослых разные гадости», — я и не верил… А ребята, которые пили сырую воду, бегали по лужам босиком, рассказывая про родителей, чем они занимайся по ночам, — говорили правду. Все половые премудрости они прошли еще в школе. А я застрял. Разница полов до сих пор мучает меня, как школьника. Раньше, в детстве, я смотрел на двух интеллигентных людей и думал: ну, эти-то всем, о чем рассказывают ребята, не занимаются. Этим занимаются хулиганы, а культурные люди — никогда! О, зачем я слушал родителей и не слушал ребят!.. И по деревьям надо было лазить, и птичку из рогатки убить, и воду сырую… Может быть, тогда я заболел бы дизентерией и не дожил бы до сегодняшнего дня.