Девушка (нашла наконец пачку; Таксисту). Зажигалочки не найдется?
Таксист. Спички. (Протягивает Девушке коробок.)
Пассажир (перехватывает его). Спичку всегда зажигаю я. У меня это отработано. (Проделывает известный трюк: подбрасывает коробок и, поймав, чиркает о него спичку.)
Девушка (прикуривает; Таксисту). Дым не мешает?
Таксист (после небольшой паузы). Давно «Беломором» не пахло…
Девушка (протягивая ему пачку). Не хотите?
Таксист. Не курю.
Пассажир (Девушке). Дай попробовать.
Девушка. Ты сказал, что некурящий.
Пассажир. Ну, вчера некурящий, сегодня закурил.
Девушка. Волнуешься?
Пассажир. Ас чего мне волноваться?
Таксист. У меня отец только «Беломор» и уважал. Я сижу за столом, уроки делаю, он подойдет сзади, станет и пых-пых-пых…
Пассажир. Историческая папироса.
Девушка. А моему отцу знаете сколько — семьдесят! Он в пятьдесят только женился. Перед этим я родилась… Умора! Я, когда к нему в поселок приезжаю, идем рядом, кто его знает, меня за внучку принимает, а кто не знает — те за девушку. Так он выглядит.
Таксист. Да, сейчас старики пошли…
Пассажир (Девушке). А матери сколько?
Девушка. С матерью сложно.
Пассажир. Но то, что ты куришь папиросы, как-то настораживает.
Девушка. А тебе-то что?
Пассажир. Да кури…
Девушка. Один человек научил.
Пассажир. Понятно.
Девушка (взрывается). Что понятно?! Что тебе может быть понятно?!
Пассажир. Так. Снимаем тему.
Девушка (протягивает ему папиросу). Угощайтесь. Пассажир закуривает. (Некоторое время едут молча). Мой учитель курения на самом деле нам физику в школе преподавал. На уроке он то и дело доставал из кармана свой «Беломор» и даже вытаскивал папиросу, а потом спохватывался и запихивал ее обратно. Однажды на большой перемене я подошла к нему и задала вопрос по теме урока, а потом спросила, так, из озорства, почему он курит такие древние папиросы. А он вдруг стал серьезно отвечать: «Мой отец этот канал строил». Достал пачку: «Видишь, карта тут нарисована?» Вынул карандашик и в одном месте поставил на пачке крестик: «А здесь он погиб. Поняла?» — «Извините», — сказала я. И тоже решила завести себе пачку «Беломора». Он заметил, сначала отругал, а потом сказал: «Все равно курить будешь, так научись хоть делать это грамотно».
Пассажир. Ничего себе учитель!
Девушка. Он говорил: «Учти, когда ты затягиваешься, дым входит внутрь, а когда ты его выпускаешь, с ним от тебя отлетает что-то твое, часть души. Поэтому кури меньше, только в крайних случаях». (Пассажиру.) А ты говоришь, плохой учитель.
Пассажир. Его сейчас-то производят, этот «Беломор»?
Девушка (Таксисту). Я знаю одно местечко, где он всегда есть.
Таксист. Мне говорили про какой-то киоск…
Девушка. У меня не киоск, а место. Можем заехать.
Пассажир. Нет, от маршрута отклоняться не будем.
Девушка. У тебя что — маршрут?
Пассажир (смотрит на часы). Время дурацкое, ни то ни се…
Девушка. Хотела бы я одним глазком посмотреть, как ты входишь домой и что жене говоришь.
Пассажир. Какая жена! Настоящий джентльмен должен быть холост и всегда свободен. Как такси. Я и слова этого терпеть не могу — «жена»…
Девушка. Цени меня за то, что я о тебе ничего не знаю.
Пассажир. Мы сейчас сделаем вот что: я махну ненадолго на работу, а ты тем временем позавтракаешь в кафе.
Девушка. Завтракать утром вредно.
Пассажир. Я разрешаю. Курить тоже вредно, а вон ты дымишь, как паровоз. Часа в три я буду.
Девушка. Ого! Чего мне делать там до трех?
Пассажир. Сядь у окна, поешь, возьми коньячку, почитай газетку, полистай журнальчик — кафе ведь. Учись жить по-европейски. Там люди в кафе днями сидят. Не заметишь, как время пройдет — а тут и я!
Девушка. Представляю, что наш шеф думает о нас.
Таксист. Я не думаю, я еду.
Пассажир. Вот молодец! И правильно — пассажир вышел, и у тебя в салоне ничего не должно остаться. Ну, разве только перчатки забыл.