— Нет, Костя, не так! — прервала я. — Ты должен подойти к столу и немного помолчать. Чтобы все успели приготовить тетради и встать. А то ты скажешь: «Здравствуйте», а мы еще только будем подниматься, хлопать крышками, и получится, как будто ты первый с нами здороваешься.
— Пожалуй, — согласился Костя. — Ты, оказывается, не такая дура, как кажешься. Давай сначала.
Костя снова вышел и вошел. Подождал немного. Я сделала вид, что только что его заметила, поерзала на стуле и встала.
— Здравствуйте! — сказал Костя.
— Здравствуйте! — ответила я.
— Садитесь, пожалуйста.
Я села.
— Теперь так?
— Теперь хорошо, — ответила я.
— Дальше что?
— Дальше ты должен спросить: «Кто у вас сегодня дежурный?» Дежурный встанет, а ты ему: «Назовите отсутствующих».
— Ясно! — сказал Костя, — Поехали. Кто у вас сегодня дежурный?
Я встала.
— Назовите отсутствующих.
Я назвала наугад три фамилии. Костя якобы отметил их в своей тетради.
— В прошлый раз, — сказал Костя, — вы начали изучать местоимения. Проверим, как вы усвоили эту тему. К доске пойдет…
— Только не вызывай Викторову! — предупредила я.
Мурка Викторова училась очень хорошо, но сильно заикалась. В прошлом году одна студентка задала ей какой-то вопрос. Мурка попыталась ответить, но ее заело на первой же букве. Студентка не сообразила, в чем дело, и сказала: «Не знаешь, а тянешь руку. Садись!» Мурка села и заплакала. Тогда мы все стали объяснять, что Мурка знает, просто она заикается. Студентка ужасно смутилась и всю остальную часть урока вела очень плохо. А для Мурки с тех пор время студенческой практики стало сущим мучением — она боялась, что ее спросят.
Все это я объяснила Косте.
— Это у нее комплекс, — сказал он. — Страх перед новым унижением ушел у нее в подсознание. Я постараюсь его вывести. Какая она из себя, эта Викторова?
— Маленькая такая, стриженая. Она сидит на второй парте у окна.
Мы продолжали урок.
Костя рассказал мне все, что касается личных и возвратных местоимений. Я, кажется, на всю жизнь запомнила, что местоимение третьего лица «он» изменяется по родам: она, оно. Потом мы повторили все, начиная от «Здравствуйте. Садитесь!» — и кончая: «Запишите домашнее задание».
Костя старался уложиться точно в сорок пять минут. Я ему посоветовала оставить минут пять про запас, на всякий случай, а то бывает, что кто-нибудь не понял, а времени уже нет, и приходится наскоро добалтывать уже после звонка, а это производит нехорошее впечатление.
Костя опять со мной согласился.
В общем, я за Костю была теперь почти спокойна. Главное — это неторопливость, с которой нужно объяснять новый материал. Когда студент торопится, повторяет по три раза одно
и то же, сразу видно, что он не уверен в себе. А надо не бояться сделать паузу, как бы обдумывая фразу. И еще хорошо, когда студент ходит по классу, а не стоит, как привязанный, у стола, потому что на столе у него тетрадка с записями вроде шпаргалки. И если он все время в нее подглядывает, сразу ясно, что он вроде двоечника, который не может без подсказки.
Костя сказал, что все выучит наизусть и к столу вообще подходить не будет.
— Хочешь, я завтра перед уроком узнаю, кто хорошо выучил, и тебе скажу, — предложила я. — Шестиклассники всегда подсовывают студентам списочек, кого вызвать.
Но Костя от списочка отказался.
— Это нечестно. Вызывать буду по журналу, кого найду нужным. Тебя, например, — пошутил он.
— Правильно, — засмеялась я. — Вот это будет номер — брат сестре двойку ставит.
— Почему двойку? Подзубри — пятерку поставлю. А кто знает, что я твой брат?
— Люся знает, — ответила я. — Она тебя видела на улице. Но я взяла с нее честное слово, что она никому не скажет. Я сама всем скажу, после урока.
Так мы сидели в комнате и мирно болтали, и я очень жалела, что папа уехал в командировку, а мама еще не пришла с работы — они были бы изумлены, что мы наконец-то не ссоримся. Но тут раздался звонок в дверь, и Костя мгновенно забыл о моем присутствии. Он кинулся открывать, и я поняла, что пришла Светлана.
Действительно, это была она, в своей расшитой кренделями дубленке. Я вышла в переднюю и с презрением смотрела, как суетится вокруг нее Костя. Он заметил меня только после того, как наступил мне на ногу.
— Мотай отсюда! — шепнул он торопливо.
Я обиделась — не столько даже на Костю, сколько на эту разряженную куклу Светлану: с ее приходом я уже для Кости не человек!
— Хочу и стою! — ответила я. — А ты не командуй.
Я видела, что Косте очень хочется взять меня за шиворот и вытолкнуть из передней, но при Светлане он этого сделать не мог, он при ней строил из себя рыцаря.