Выбрать главу

ЛЕОНОРА (сидя). К тебе не наведывался енот?

ЛЕО. Какой енот?

ЛЕОНОРА. Который воровал гамбургеры с жаровни во дворе.

ЛЕО (улыбается). А, этот! Он иногда заглядывает. Хотя недели две не был уже.

ЛЕОНОРА. Никогда не забуду, ты рассказывал, как он их перекидывал с лапки на лапку, чтобы остудить.

ЛЕО (радостно). Да-да… (Изображает, как енот перекидывал бутерброды. Она хохочет).

ЛЕОНОРА (сквозь смех). А какой он был смешной, помнишь, ты говорил? Как шеф-повар в меховой шубе.

ЛЕО. Да, он выглядел как-то немного… раздосадованно, знаешь! Как французский повар у которого что-то не ладится. Он давно что-то не прибегал, как бы его не подстрелили.

Пауза. Она потягивает виски, неподвижно глядя в окно.

ЛЕОНОРА. Неужели нельзя оставить бедных животных в покое?

ЛЕО. Олени, например, обгрызают кору яблоневых деревьев.

ЛЕОНОРА. Может быть, им это предначертано свыше. Как бы тебе понравилось, если бы тебя застрелили только за то, что ты что-то съел.

Он занят кроссвордом. Она делает глоток, глядя в окно.

ЛЕО. Конечно, это и твой праздник тоже.

Она смотрит на него. Он снова уткнулся в кроссворд.

Так что с днем рожденья тебя!

Она смотрит перед собой в некоторой растерянности.

Мне его очень не хватает. Я никогда больше не встречал таких людей, как он.

ЛЕОНОРА. Ты серьезно?

ЛЕО. Вполне. Десять лет прошло, а я каждый день слышу его смех. И чуть приглушенный голос. Вот уж кому не откажешь в здравом смысле.

ЛЕОНОРА (делает долгий глоток, затягивается). Он не должен был умирать первым, Лео.

ЛЕО. Знаю. (Пауза). Послушай, если и впрямь ты меня однажды найдешь… Помни… он очень хотел, чтобы ты… жила. Это я тебе точно говорю, малыш. (Пауза).

ЛЕОНОРА. Мы были женаты месяц и сорок пять лет. Это совсем немало, Лео.

ЛЕО. И все-таки…

ЛЕОНОРА. Этого нельзя перечеркнуть и начать жить сначала.

ЛЕО. Ты на двенадцать лет старше меня, а посмотри, сколько в тебе жизни. Да тебе и шестидесяти пяти не дашь, если на то пошло. Да ты еще лет десять…

ЛЕОНОРА. Боже упаси.

ЛЕО. Найдешь себе кого-нибудь и отправишься путешествовать.

ЛЕОНОРА. Все умерли, как ты не понимаешь?

ЛЕО. Нет, этого просто не может быть… Сотни гостей на ваших лужайках. И дня три потом еще на кого-нибудь натыкаешься — то на клумбе, то в машине…

ЛЕОНОРА. Все умерли.

ЛЕО. Не может быть…

ЛЕОНОРА …О боже, Лео, но последний прием был пятнадцать лет назад. Что с тобой? Ты не стареешь.

ЛЕО. А если махнуть в Азию? Ты ведь там никогда не была.

ЛЕОНОРА. Слушай, у тебя с головой еще хуже, чем у меня. Когда Фредерик строил мост через Ганг, мы шесть месяцев прожили у местного магараджи…

ЛЕО. А что, если его навестить?

ЛЕОНОРА. О боже, но ему уже тогда было под семьдесят, теперь ему, наверное, все сто. Нет, мне там очень не нравилось: индусов не поймешь — то кланяются, то дерутся. Никто не говорит правду — все лгут. А бедные слоны! И потом, все это были друзья Фредерика, и я здесь ни при чем. Все наши друзья были всегда его друзьями.

ЛЕО. Но он-то с ума сходил по тебе, Леонора, ты не можешь об этом не помнить.

ЛЕОНОРА. Конечно. Только я сейчас не о том. (Пауза. На лице появляется улыбка). Мы с ним познакомились…

ЛЕО …в поезде, знаю.

ЛЕОНОРА. Да… Он ехал в Калифорнию, строить один из своих бесчисленных мостов. Подошел в вагоне-ресторане к моей матери и говорит: «У вашей дочери обалденная задница!»

ЛЕО. Ха! Она ему закатила скандал?

ЛЕОНОРА. За что? Разве это не комплимент? Тем более, что моя мать была директрисой в женском колледже в Бостоне.

ЛЕО. Ну и что?

ЛЕОНОРА. Ей было с чем сравнивать. (Смеется своим высоким пронзительным смехом).

ЛЕО. Вот видишь, ты запомнила это на всю жизнь.

ЛЕОНОРА (говорит, подавляя волнение). Это было так давно, что ровным счетом ничего не значит. (Вспыхнув). Я хотела бы тебя кое о чем спросить — только это очень личное?

Он, обернувшись, ждет вопроса.