О г н е в. Ну теперь мы на линии, друзья… Теперь… Пусть уж волки с волчатами потеснятся.
З а н а в е с.
КАРТИНА ВТОРАЯ
Декорация та же. Ночь. Луна. Гул работающих тракторов. У левого края стола Самохин беседует с Лизой, у правого — Огнев с Николаем. Николай с увлечением рассказывает о чем-то, рисуя в воздухе рукой воображаемые линии. Огнев, слушая Николая, набрасывает чертеж в своем блокноте. Елена Павловна дремлет в кабине автомашины. Говорят полушопотом, чтобы не разбудить спящих в вагончиках людей.
О г н е в (вставая). Так, так… Значит прямо на ходу скирдуют, а стожки можно впритирку рядом ставить?
Н и к о л а й. Вот именно. (Встает.) В одну шеренгу. (Жестикулируя, Огнев и Николай уходят в степь.)
Л и з а. Василий Иванович, помогите мне осенью поступить в институт.
С а м о х и н. Что это ты как на пожар — так вдруг!
Л и з а. Я колебалась, но сегодня товарищ Огнев, вы, Николай и Елена Павловна заставили меня решиться.
С а м о х и н. При чем же тут институт? Мы говорили о Волчьих ямах. Ты наша лучшая трактористка, только что избрана комсоргом отделения, самого отстающего… Тебе и карты в руки!
Л и з а. Но время летит так быстро! Сегодня мне исполнилось семнадцать лет, десять месяцев и двадцать дней.
С а м о х и н (взглянув на ручные часы, смеется). Двадцать три часа и тридцать минут…
Л и з а. А разве минутами не надо дорожить? Ведь из них возникают дни, месяцы и годы. А я хочу быть такой же, как Елена Павловна, как…
С а м о х и н. А комсомольцы, отделение?..
Л и з а. Да, я очень беспокоюсь. Управляющий, Кузьма Петрович, такой тяжелый человек. Мы пришли к нему посоветоваться, как вытянуть отделение, наметили кое-что… А он отделался шуточками, высмеял нас. Ему бы только нажимать, а что будет через год, два — его не интересует. А мы обязательства взяли…
С а м о х и н. И ты тоже?
Л и з а. Ну, конечно! Берусь удвоить выработку в этом сезоне, делать вое на «отлично», подготовить себе смену, поехать в вуз и окончить его с отличием.
С а м о х и н. О, вот ты какая!
Л и з а. Уезжать сейчас отсюда очень не хочется… Но надо учиться, надо быть во всеоружии. А, Василий Иванович! Ведь надо?..
С а м о х и н. Надо!
Л и з а. Как Павел Туров, например. (Мечтательно.) Во время штурма рейхстага нес знамя и был ранен… Гвардеец! И тысячник. Он уже третий год заочно в институте учится. Инженером будет… Ведь будет?..
С а м о х и н (смеется). Будет!.. Готовься и ты к экзаменам.
Л и з а. Я готова…
С а м о х и н. Тем лучше А о том, как вам сейчас на отделении помочь, — подумаем.
Л и з а (обрадованная). Спасибо. (Быстро идет к правому вагончику и сталкивается с Павлом.)
П а в е л. Лиза!
Л и з а (растерявшись). Павел! (Молча уходит, Павел, удивленный, смотрит ей вслед, потом подходит к Самохину.)
П а в е л. Мои партийные документы уже получены в райкоме…
С а м о х и н. Знаю. Значит от отдыха ты отказался!..
П а в е л. Отдыхать в таких условиях я не могу.
С а м о х и н (насторожившись). Что-нибудь случилось?
П а в е л. Руки чешутся.
С а м о х и н. С управляющим говорил?..
П а в е л. Уже и поссориться успел. У меня теперь, товарищ Самохин, такая жадность к земле, к работе, такое нетерпение! После Берлина почти два года на сверхсрочной пробыл, в армии заочником стал, а как прочитал в газетах о февральском Пленуме — потянуло в совхоз. Я Кузьме Петровичу прямо сказал, по-солдатски: «Теперь такое бескультурье на полях — позор!..» А он обиделся: «Какой ты, говорит, беспокойный!..»
С а м о х и н. Тогда вот что: партийное поручение тебе. Помоги Лизе Молодцовой поднять молодежь на соревнование. Самое крупное отделение и самое отстающее. Здесь половина совхозных посевов. Предстоит огромная работа, особенно на Волчьих Ямах.
П а в е л. Знаю. План товарища Огнева. Когда и как начнем?
С а м о х и н. Завтра собирай с Лизой комсомольское собрание и… будь беспокойным, товарищ Туров, действуй!
П а в е л. Есть! (Быстро уходит).
С а м о х и н (один). Какая закалилась молодежь!
(Из темноты появляется Ермилыч.)
Е р м и л ы ч (таинственно). Хочу я, Василий Иванович…
С а м о х и н (оглянувшись). А, Ермилыч… что?
Е р м и л ы ч. По личному делу посоветоваться с тобой…
С а м о х и н. Да.
Е р м и л ы ч (подсаживаясь к столу). Из сторожей в звеньевые решил податься, по арбузам. (Показывает в степь.) Эвон там, на гриве, у речки песочек, легкость в земле необыкновенная — дыни и арбузы будут мировые.
С а м о х и н. Но ведь тебе поди уже под семьдесят, Ермилыч?
Е р м и л ы ч. Ну и что ж… В сторожах-то помирать неохота!..
С а м о х и н (обнимает Ермилыча за плечи). Ну, зачем, Ермилыч, помирать!.. Мы еще с тобой до коммунизма дойдем. А?..
Е р м и л ы ч. А что? Это ты, пожалуй, правильно рассудил, Василий Иванович, — дойдем! Значит действовать? Эх-ма, соколики мои, тряхнем, как бывало… Берегись, которые!
(Уходит. Входит Середкин. Он мрачен. Самохин, задумавшись, не замечает его. Середкин кашляет.)
С а м о х и н. Кто здесь?
С е р е д к и н (мрачно). Вызывали? (Садится.)
С а м о х и н. С твоими подчиненными беседовал.
С е р е д к и н (испуганно). Опять на меня жаловались?
С а м о х и н. И откуда у тебя, Середкин, эта боязнь людей.. Такие люди!.. Старичок этот, Ермилыч, говорил тебе об арбузах и дынях?
С е р е д к и н. Ну разве мне до дынь, Василий Иванович. Они все точно белены объелись — им и травы, и корнеплоды, и пасеку, и бахчи — вынь да положь. Леса, видишь ли, сажать желают, пруды строить, фацелию какую-то сеять для пчел…
С а м о х и н. А ты?
С е р е д к и н. Легко сказать, а где сил взять? Нам бы посевную, пары не провалить, скот зимой живым сохранить — и то ладно. Нам бы в середнячках кое-как продержаться, а звезды с неба хватать да новшества вводить — силенок нет. Начальство об этом знает. Пусть оно, значит, и думает и плантует…
С а м о х и н (гневно). Начальство! А ты?
С е р е д к и н (беспомощно разводя руками). Ну, что я могу, Василий Иванович. Кампании заедают. Сев, пары, прополка, силосование, сенокос, опять сев, хлебоуборка. Строительство! А рабочая сила в дефиците. Вот и вертись, как белка в колесе, на восьми-то тыщах гектаров… Они бы попробовали на мое место сесть, да эти, как их, севообороты на Волчьих ямах вводить.
С а м о х и н. Кто они?
С е р е д к и н. Критики…
С а м о х и н (гневно). Стыдно, Середкин! Это же лучшие люди — стахановцы! У каждого из них нам с тобой есть чему поучиться. (Стараясь быть спокойным.) Почему учиться не хочешь? Почему на курсы не поехал?..
С е р е д к и н (усмехаясь). Да разве я могу?.. Все дни заняты, а ночью какая же наука в голову полезет? Раз шесть за «Краткий курс» принимался. Дойду до четвертой главы и… (Ударяет ладонью по столу.) Стоп машина. Забуду, опять с первой начинаю, снова споткнусь на четвертой и… все. Как белка в колесе… А потом я так смотрю. Василий Иванович… Землю пахать да коров доить можно и без этого… Двадцать лет я работаю, десять лет руковожу. Был и в передовиках. Авось и сейчас поправимся как-нибудь…
С а м о х и н. Авось да как-нибудь? Не выйдет, товарищ Середкин. Пойми — в какое время мы живем. Мы коммунизм строим, понимаешь ты или нет, коммунизм? А ты тормозишь!..
С е р е д к и н (задетый за живое). Я? торможу? Товарищ Самохин! Я десять лет управляю, я это хозяйство строил, я…