Кажется, я уже догадалась – какие. У Карлайла ведь тоже в своё время ничего со мной не получилось.
– Ты не обратился, – это был не вопрос. Я даже не заметила, что перешла на «ты». Дэн воспринял это как должное.
– Да, я не обратился. Мама настояла, чтобы меня обратили первым. Словно предчувствовала что-то. В итоге – ничего. Меня перекусали все ядовитые гаргульи и несколько вампиров – никакого эффекта. Это было, конечно, больно, я потерял порядочно крови, ведь в то время практически ничем от человека не отличался, но ничего не происходило. Кончилось тем, что мама запретила дальнейшие попытки, пока меня случайно не убили. Когда стало понятно, что обратить меня не получится, а значит, и полететь на планету отца я буду не в состоянии, она сама категорически отказалась обращаться. Раз уж никуда не полечу я – значит, и она останется здесь, на Земле, со мной. И, конечно же, отец тоже решил остаться. У него и мысли не возникло оставить нас здесь одних. Когда, спустя неделю, прилетел шатл – сам корабль был слишком велик и оставался на орбите, – отец так и сообщил приехавшим за нами, что никуда не полетит.
К сожалению, у них на него были иные планы. Как оказалось, мой отец был не просто капитаном небольшого военного корабля – не такая уж и важная, в принципе, должность. Он, на свою беду, был единственным сыном очень большой шишки, на тот момент бывшей кем-то вроде маршала или командующего флотом. Когда такой человек отдаёт приказ, генералы берут под козырёк. А он приказал не только отыскать его сына, но и вернуть его домой. Любыми средствами. Думаю, имелось в виду преодоление любых преград в поисках, отказ сына вернуться мой дед, наверное, и предположить не мог. Но солдафоны на спасательном корабле не вникали в такие тонкости. У них был приказ, нарушение которого могло стоить им в лучшем случае карьеры. Поэтому отца просто-напросто скрутили и силой уволокли на корабль. Он пытался сопротивляться, но силы были не равны. Его экипаж ничего не мог поделать – на том корабле были офицеры, гораздо выше по званию, чем мой отец, и они обязаны были подчиняться их приказу. Так что, в итоге все улетели, а мы с мамой остались на Земле вдвоём.
– Как же вы выжили? – казалось, если бы вампиры могли плакать, Эсми давно бы разрыдалась. Дэн пожал плечами.
– Физически и материально проблем особых не было. Ещё до моего рождения отец построил для нас с мамой крепкий, тёплый дом, со всеми возможными в то время удобствами, и обустроил его со всей заботой и любовью. Долина наша была защищена от любых возможных захватчиков, хода в неё не знал никто, кроме нас. Она была полна овец и коров, так что пищей мы были обеспечены на многие годы, а так же могли, при желании, продавать овечью шерсть, да и самих овец. Коров протащить сквозь проход не удалось бы. У нас были куры и гуси, пара дойных коров, огород и большой запас зерна и муки. Отец никогда не допустил бы, чтобы мы с мамой были ограничены в еде, или испытывали недостаток хоть в чём-то ещё, поэтому кладовые всегда ломились от запасов. Всех хищников в долине гаргульи выловили в первые же годы – им не нужны были конкуренты. В общем, мы были полностью всем обеспечены и в абсолютной безопасности.
К тому же, мы были богаты. Гаргульям не нужны были деньги, но достать их проблемы никогда не составляло. И в основном тратили они их на золотые и драгоценные украшения для своих жён. Те порой тоже делали им подарки. За тысячелетия их скопилось немало. Когда стало ясно, что мы с мамой останемся на Земле одни, все улетающие гаргульи и вампирши оставили нам свои драгоценности. Это было единственное, что они могли для нас сделать.
Дэн коснулся своего медальона, висевшего поверх футболки, потом перевёл взгляд на браслеты. И я поняла, что не зря они выглядели такими старинными. Они такими и были.
– Этот медальон мама подарила отцу. Сама сделала рисунок для ювелира. Он никогда его не снимал, но в тот раз, перед вторым прилётом шатла, надел на меня. Я до сих пор не знаю, что его заставило это сделать? Может быть, он что-то предчувствовал? Но я рад, что этот медальон остался у меня, как память о нём. Когда у меня самого появились дети, я решил в память об отце сделать для них похожие медальоны. Но так как делал я их для младенцев – то и размеры у них совсем другие. А потом это стало в нашей семье традицией – каждый малыш в свой первый день рождения получал такой медальон. И никогда его больше не снимал.
– Вы сказали, что у вас не было физических и материальных проблем. А что с душевными? Как вы это всё пережили? – Эдвард, слушая рассказ Дэна, всё крепче прижимал меня к себе, словно и меня могли тоже схватить и увести от него. Наверное, он ставил себя на место Джона. Я же пыталась представить, каково пришлось Майри. Я даже не заметила, что по моим щекам текут слёзы, пока Эдвард не стёр их.