Последовав следом за Эммой, Лаклейн схватил ее за руку, развернув лицом к себе.
- Я сожалею о вынужденной лжи, но что сделано, то сделано. Я хочу, чтобы ты, по крайней мере, выслушала то, что я должен сказать.
- А я хочу домой к своей семье, - чтобы прочистить голову и спросить их – Почему мне снятся его воспоминания? Почему меня всегда переполняют и в тоже время смущают столько эмоций, словно кто-то наслал на меня заклятие хаоса?
- Неужели, ты даже не рассмотришь возможности, что все это правда? Ты оставишь меня, даже зная, что мы могли бы иметь?
Она нахмурилась от внезапно пришедшей на ум мысли.
- Ты сказал «в каждом столетии, которое проживал». Так сколько же тебе лет? Шестьсот? Семьсот?
- Это имеет значение?
Она высвободила руку из его хватки. – Сколько?
- Около тысячи и двухсот лет.
Эмма ахнула.
- Ты знаешь, что значит термин «совращение младенца»? Мне всего лишь семьдесят один! Это мерзко!
- Я знал, что это будет нелегко принять, но со временем ты поймешь.
- Пойму что? Что хочу жить в чужой стране вдали от своей семьи и друзей, хочу остаться с бессовестным, неуравновешенным ликаном, который продолжает мне врать?
- Я никогда больше не солгу тебе, но твое место здесь… со мной.
- Здесь. В северной Шотландии. Где на лето мы будем уходить в горы. Вот так-так, Лакли, а скажи-ка мне, какой долготы там летние дни?
- Я уже думал об этом. На лето мы будем уезжать туда, где тебе будет комфортно. И зимой ночи длиннее. Ты думаешь, я не забрал бы тебя туда, где у нас было бы больше времени вдвоем?
- Ты все обдумал и просчитал. Ты заставишь меня сказать «согласна» независимо от моего желания.
- Согласна? – нахмурился он. – Ты имеешь в виду брак? Это намного серьезнее, чем брак.
- Это так же серьезно как…
- Браки могут заканчиваться.
Ее губы слегка приоткрылись.
- Что ж, в этом ракурсе все выглядит действительно иначе. На веки вечные без права на освобождение. А тебе никогда не приходило на ум, что я хотела бы немного притормозить коней? Я молода, а это буквально все. Ты просишь от меня – нет, ты требуешь – всего, а я знаю тебя всего лишь неделю. Возможно, ты и имеешь по отношению ко мне эту космическую уверенность, но я не могу сказать того же о себе.
- А если я попрошу, это что-то изменит? Ты останешься со мной?
- Нет, не останусь. Но не говорю, что мы больше совсем не увидимся. Я отправлюсь домой, и мы попытаемся не спешить, узнаем друг друга получше.
Он закрыл глаза, а когда открыл, в них читалась только боль. Его лицо тут же посуровело.
- Я не могу этого позволить. Ты останешься здесь пока не сможешь ответить на этот вопрос иначе.
- Ты разлучишь меня с семьей?
Схватив ее сильно за руку, он произнес:
- Ты и понятия не имеешь, каким безжалостным я могу быть, чтобы удержать тебя, Эмма. Я сделал бы это и даже больше. Все, что только потребуется.
- Ты не сможешь удерживать меня здесь пленницей.
По какой-то причине, эти слова разгневали его даже больше. Все его тело напряглось, глаза на миг стали голубыми.
- Да, не смогу. Ты вольна уходить. Но ты не сможешь найти машину. Не сможешь здесь кому-то приказать, чтобы тебя подвезли. Мы в сотне миль от ближайшего города, население которого состоит практически из членов клана. Поэтому покидать эти владения тебе крайне не рекомендуется.
Уже у самой двери он развернулся и добавил. – Я не смогу удерживать тебя здесь пленницей. А вот солнце сможет.
Глава 22
– Никс! – закричала Эмма в трубку, когда ее тетка ответила на звонок.
– О, Эмма, как ты? Наслаждаешься Шотландией? – спросила та рассеянным голосом.
– Дай мне поговорить с Анникой.
– Она недоступна.
Сделав глубокий вдох, Эмма забарабанила ногтями по столу. Она находилась в маленьком кабинете, который только что нашла.
– Никс, это не игра. Не знаю, когда смогу еще раз позвонить, а мне обязательно нужно поговорить с ней.
– Недоступна.
– Что ты имеешь в виду? – потребовала ответа Эмма. – Она или там, или нет.
– Прямо сейчас она ведет переговоры с призраками.
Потрясенная, Эмма рухнула в прохладное кожаное кресло.
– Зачем они нам понадобились? – призраки были последним средством, к которому прибегали, когда ковен оказывался в смертельной опасности. Их цена за патрулирование поместья и его охрану от посторонних с помощью своей магической силы была непомерно высокой.