– На нас напали! – восторженно заявила Никс. – Вампиры Иво Жестокого обложили поместье и атаковали нас. То есть не совсем нас, я при этом не присутствовала, так как никто даже не удосужился меня разбудить, ты представляешь? Из-за чего я сейчас слегка обижена. И не все они были обычными вампирами. Один из них демон – вампир. Я предлагаю называть его теперь демпир, но Регина, из простого противоречия, настаивает на вемоне. О, а потом Люсия промахнулась, и я услышала, как она с криком рухнула как подкошенная. От ее вопля взорвались все светильники в доме. Но этот ликан прокрался внутрь и пришел в темноте на выручку. Кажется, крики Люсии действительно его разозлили. Гммм… так вот, он пробрался внутрь, и они с Региной объединились и сражались бок о бок, убивая вампиров. Только вот Иво и его демпир сбежали. В общем… Вампиры, валькирии и ликаны – ох-ох-ох! Или как обозвала все это Регина – «гребаная монстро-тусовка». Веселье гарантировано.
Никс окончательно сошла с ума. Демпиры? Люсия промахнулась? Регина сражалась вместе с «псом»? Эмма стиснула зубы.
– Скажи Аннике, что я на линии.
– Подожди-ка, дай мне тут кое-что закончить.
Услышав стук клавиш, Эмма медленно спросила:
– Почему ты за компьютером?
– Я блокирую письма со всех твоих почтовых ящиков, а так же тех, что заканчивается на «uk». Например, сообщения из Шотландии. А все потому, что я такая умная.
– Никс, почему ты делаешь это со мной? – закричала Эмма. – Почему ты не даешь мне отсюда выбраться?
– Ты совершенно точно не можешь хотеть, чтобы Анника забрала тебя сейчас.
– Да! Да, я хочу этого.
– И что получается? Мы находимся в осаде, Мист и Даниела пропали, Люсия в агонии и встревожена из-за своего вышедшего-из-лона-дикой-природы воздыхателя, а глава нашего ковена должна отправиться за тобой? Разве что ты скажешь, что боишься за свою жизнь, тогда возможно. Иначе тебе придется просто стать в очередь.
– Я нужна вам! Никс, ты не поверишь, но у меня проявились потрясающие способности! Я могу сражаться. Я победила ликаншу!
– Это великолепно, дорогуша, но я больше не могу говорить, иначе эта джипиэсовская штучка, которую Анника установила на телефон, может отследить твой звонок.
– Никс, она должна знать, где…
– Где ты? Эмма, я точно знаю, где ты находишься. Не зря же я сумасшедшая.
– Подожди! – Эмма стиснула трубку двумя руками. – Тебе… тебе когда-нибудь снились чужие воспоминания?
– В смысле?
– Ты когда-нибудь видела во сне то, что происходило в прошлом с кем-то другим? События, о которых ты не могла знать?
– В прошлом? Разумеется, нет, дорогуша! Это же сумасшествие в чистом виде.
***
Лаклейн вернулся в кабинет. Потирая лоб, он перенес вес на здоровую ногу. Рана убивала ликана, к тому же после недавней размолвки с Эммой и страшно разочаровавшего Лаклейна окончания этой ссоры, он чувствовал себя ужасно изможденным.
Боу уже вернулся к виски.
– И как все прошло?
– Плохо. Теперь она считает, что я лжец. Скорей всего потому, что я ей лгал. – Рухнув в кресло, он начал разминать ногу. – Мне следовало рассказать ей обо всем после.
Когда Боу поднял брови, Лаклейн объяснил:
– Мне пришлось убедить ее, что она не моя пара. Я даже насмехался над этой мыслью, чтобы заставить ее поверить. И сейчас она имеет полное право на подобную реакцию.
– Выглядишь так, будто побывал в аду.
– Так и есть.
Рассказывать Боу об огне было поистине мучительно. И хотя он не вдавался в подробности, простое воспоминание причиняло боль. Но когда он увидел, как его пару ударила по лицу и принялась душить давно знакомая ликанша, он понял, ЧТО такое истинные страдания.
– Хочешь услышать еще плохие новости?
– Почему нет, черт побери?
– Мой разговор с Касс тоже прошел не очень. Она восприняла новости не так хорошо, как мы надеялись. Мысль о том, что ты не будешь с ней, уже сама по себе кошмарна, но оказаться побежденной вампиршей – для нее, похоже, и вовсе нестерпимо.
– Меня это не слишком-то волнует…
– Она задает вопросы, которые поднимут и старейшины. Касс напомнила, что вампирши обычно бесплодны…
– Мы не сможем иметь детей. И если говорить обо мне, то я этому рад. Что-нибудь еще?
И он действительно был рад, что Эмма не сможет забеременеть. Невероятно для того, кто мечтал о семье почти столь же страстно, как и о паре, но именно так обстояли дела.
Проведя в ее поисках тысячу двести лет, он не был готов делиться ею.